Принцип добросовестности. Злоупотребление правом обход закона

проблемы современной цивилистики

проблемы применения презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений

© М. Н. Бронникова

Бронникова Марина Николаевна

кандидат юридических наук,

ассистент кафедры

гражданского

и предпринимательского

Самарский

государственный университет

В статье разрешаются правовые проблемы использования закрепленной в п. 3 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений. В частности, выявляются случаи, при наступлении которых указанная норма права подлежит применению, раскрывается содержание презумпции добросовестности и на этой основе устанавливаются субъективные гражданские права и юридические обязанности, подлежащие соответственно реализации и исполнению участниками гражданских правоотношений.

Ключевые слова: презумпция, правовая презумпция, основание презумпции, содержание презумпции, предполагаемый признак, добросовестность, право опровержения.

В п. 3 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) предусмотрено правило, согласно которому в случаях, когда закон ставит защиту прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются. В юридической литературе неоднократно указывалось на то, что в данной норме права непосредственно закреплена презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений . Применение презумпции (использование, осуществление на практике) в каждом отдельном случае возможно, только если установлено ее основание (В. К. Бабаев именует его также наличным фактом , К. С. Юдельсон - отправным (презюмирую-щим) фактом) .

В настоящее время в юридической литературе отсутствует единое мнение по поводу того, что является основанием презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений.

По мнению одних ученых, например, Е. В. Богданова , О. А. Кузнецовой , презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений действует в тех случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права добросовестно. Следовательно, основанием презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений является осуществление гражданских прав. Так, О. А. Кузнецова отмечает, что презумпция добросовестности используется лишь в случаях защиты прав, при условии добросовестного осуществления, но не приобретения или прекращения прав; она не действует при исполнении гражданско-правовых обязанностей . На наш взгляд, указанную точку зрения необходимо поддержать, поскольку она основана на буквальном толковании нормы п. 3 ст. 10 ГК РФ, в которой предусмотрено, что лишь «в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права... добросовестно, ... добросовестность участников гражданских правоотношений» предполагается.

Другие исследователи, например, В. А. Белов , Н. Н. Тарусина , полагают, что рассматриваемая презумпция используется во всех без исключения случаях.

Изучение юридической литературы, посвященной правовым презумпциям и принципам гражданского права, позволяет выделить два направления рассуждений авторов в защиту отмеченной точки зрения. Одни ученые полагают, что презумпция добросовестности (добропорядочности) в российском гражданском праве действует как общеправовая . В основе аргументов других исследователей лежит положение о том, что в российском гражданском праве существует принцип презумпции добросовестности (принцип добросовестности ). На наш взгляд, с мнением о том, что презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений действует не только при осуществлении, но и в случаях возникновения и прекращения прав, в настоящее время нельзя согласиться по следующим причинам.

Под общеправовой в юридической литературе понимается такая презумпция, которая используется во всех отраслях права . Следовательно, общеправовые презумпции, по общему правилу, должны содержаться в норме такого нормативноправового акта, который действует во всех без исключения отраслях права. Думается, что в качестве общего правового акта в настоящее время можно рассматривать только Основной закон Российской Федерации - Конституцию РФ. По мнению И. Сухининой, о презумпции добросовестности говорится в п. 1 ст. 49 Конституции РФ. В частности, автор отмечает: «Недобросовестность гражданина (то есть опровержение презумпции добросовестности) в публичном праве выражается в установлении и признании его вины в особой процессуальной процедуре с предварительным учетом предположения неустановления его виновности» . С изложенным мнением, на наш взгляд, нельзя согласиться. П. 1 ст. 49 Конституции РФ гласит: «Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда». В приведенной норме права отсутствует указание на добросовестность как предполагаемый признак, характеризующий субъект правоотношения.

Буквальное толкование ст. 49 Конституции РФ дает основание утверждать, что в ней закреплена именно презумпция невиновности, поскольку в данной норме права речь идет о невиновности лица в совершении преступного деяния и порядке доказывания его вины, которые, как известно, определяются в уголовном праве и уголовном процессе.

В. В. Болгова и А. Л. Захаров полагают, что «вера в добро, закрепленная во введении к Конституции, предопределяет существование презумпции добросовестности» . Думается, что и в данном случае можно говорить только о фактической презумпции добросовестности, поскольку из смысла преамбулы вытекает лишь, что народ верит в добро, но ничего не сказано относительно того, что все лица предполагаются добросовестными. Более того, понятия «добро» и «добросовестность» не являются синонимами .

Не является общей для всех отраслей права презумпция добросовестности (добропорядочности) и потому, что исследователи ограничивают сферу ее действия кругом лиц. В частности и В. К. Бабаев, и Н. Н. Тарусина отмечают наличие лишь презумпции добропорядочности граждан (курсив мой. -М. Б.), тогда как участниками правоотношений могут быть и юридические лица, и государство, и муниципальные образования. Возникает вопрос: если это общеправовая презумпция, то почему не распространяется ее действие на всех участников правоотношений?

Таким образом, отсутствие закрепления презумпции добросовестности (добропорядочности) в правовых нормах Конституции РФ означает, что указанное предположение можно отнести лишь к фактическим общим презумпциям, не имеющим обязательного характера.

По вопросу о том, является ли презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений принципом российского гражданского права, можно отметить следующее. В настоящее время под принципами гражданского права большинство ученых понимают то, на что опирается гражданское право, что составляет его основные начала . Проблемным является вопрос о необходимости закрепления принципов гражданского права в правовых нормах. По мнению большинства авторов, принципы гражданского права должны быть закреплены в нормах права ; другие полагают, что принцип может быть выведен из содержания правовой нормы, при этом многими учеными используется термин «правовой принцип» . Не погружаясь в глубину этого спора, поскольку он уже неоднократно разрешался на страницах научных работ, в целях настоящего исследования мы исходим из следующего. Если присоединиться к мнению первой группы авторов, то можно утверждать, что поскольку в правовых нормах действующего гражданского законодательства РФ принцип презумпции добросовестности, равно как и принцип добросовестности в целом не закреплен, постольку в российском гражданском праве такого принципа нет. Если же исходить из того, что гражданско-правовой принцип выводится из содержания правовой нормы, то в этом случае необходимо определить, какое суждение верно: о наличии в российском гражданском праве принципа добросовестности или принципа презумпции добросовестности.

Принцип права и правовая презумпция - это разные правовые явления по происхождению и степени достоверности, поэтому понятия «правовой принцип» и «правовая презумпция» нельзя смешивать; для гражданско-правовой презумпции свойственна возможность опровержения предполагаемого признака, не характерная для принципа.

Следовательно, презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений не является принципом.

Анализ аргументов тех авторов, которые отмечают наличие в российском гражданском праве принципа добросовестности, т. к. «гражданское законодательство пишется и “работает” только для добросовестных субъектов» , приводит нас к следующему выводу: в настоящее время отсутствуют основания сомневаться в том, что «гражданское законодательство пишется... для добросовестных субъектов». Это положение вытекает из смысла отдельных гражданско-правовых норм. В частности, например, из п. 1 ст. 17 ГК РФ, закрепляющего правило о том, что способность иметь гражданские права и нести обязанности (гражданская правоспособность) признается в равной мере за всеми гражданами; из ст. 18 ГК РФ, предусматривающей, что граждане могут иметь имущество на праве собственности; наследовать и завещать имущество; заниматься предпринимательской и любой иной не запрещенной законом деятельностью; создавать юридические лица самостоятельно или совместно с другими гражданами и юридическими лицами; совершать любые не противоречащие закону сделки и участвовать в обязательствах и т. п.; из п. 1 ст. 23 ГК РФ, устанавливающего, что гражданин вправе заниматься предпринимательской деятельностью без образования юридического лица с момента государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя. П одтвс ржд а ют такой вывод и положения п. 3 ст. 10 ГК РФ, в котором закреплена презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений.

Однако думается, что гражданское законодательство «работает» не только для добросовестных субъектов, - добросовестность не является универсальным принципом, действующим во всех без исключений гражданско-правовых институтах. Об этом свидетельствуют установленные законом основания и условия привлечения к гражданско-правовой ответственности при нарушении (неисполнении или ненадлежащем исполнении) гражданско-правового обязательства (положения главы 25 ГК РФ и других глав), а также при нарушении внедоговорного обязательства (положения главы 59 ГК РФ).

Таким образом, в настоящее время добросовестность не является принципом российского гражданского права. Не выступает его принципом презумпция добросовестности, т.к. в силу прямого указания нормы п. 3 ст. 10 ГК РФ она действует лишь в отдельных случаях, прямо установленных в законе, при осуществлении прав.

Вместе с тем проведенный анализ судебной практики на предмет определения тех общественных отношений, при регулировании которых применялся бы п. 3 ст. 10 ГК РФ, выявил следующую тенденцию. В п. 24 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» № 8 от 25.02.1998 указано, что «приобретатель должен доказать, что он приобрел имущество возмездно и что он не знал и не мог знать о том, что имущество приобретено у лица, не имевшего права на его отчуждение» . Представляется, что указанное разъяснение высшей судебной инстанции в полной мере согласуется с п. 3 ст. 10 ГК РФ, поскольку ее основанием является осуществление прав, а в ст. 302 ГК РФ речь идет о добросовестности действий участника гражданских правоотношений в момент приобретения права собственности. В ней установлено: «Если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя

в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли». Следовательно, презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений при защите прав добросовестного приобретателя действовать не должна.

Указание на необходимость доказывания приобретателем того, что он не знал и не мог знать о приобретении имущества у лица, не имевшего права на его отчуждение, содержится и в некоторых постановлениях федеральных арбитражных судов округов [ 17].

Однако в судебных актах более позднего периода отмечается, что презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений действует и при защите права собственности добросовестного приобретателя. Так, в определении Верховного Суда РФ т 02.09.2003 года указано: «В силу п. 3 ст. 10 ГК РФ при осуществлении гражданских прав разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются. Следовательно, это должно предполагаться добросовестным приобретателем спорной квартиры, пока не будет доказано иное» .

Кроме того, в настоящее время п. 3 ст. 10 ГК РФ применяется судами не только в случаях, когда закон ставит защиту прав в зависимость от того, осуществлялись ли они добросовестно . Например, в правовых нормах ГК РФ, посвященных договору аренды, отсутствуют указания на случаи, когда закон ставит защиту прав арендодателя (арендатора) в зависимость от того, осуществлялись ли они добросовестно. Тем не менее, при рассмотрении дела о расторжении договора аренды суд ссылался в обоснование своих доводов на рассматриваемую норму права.

Рассматривая дело № КГ-А40/6511-03 о признании подписанного конкурсным управляющим договора уступки права требования недействительным и применении последствий его недействительности, Президиум Федерального арбитражного суда Московского округа в постановлении от 04 сентября 2003 года указал: «Добросовестность и разумность действий участников гражданских правоотношений презюмируется. Эта презумпция распространяется и на действия конкурсных управляющих. Доказательств неправомерных действий конкурсного управляющего... в материалах дела не имеется» .

Принимая постановление по делу № КГ-А40/7354-01, Президиум Федерального арбитражного суда Московского округа 20 декабря 2001 г. ссылался в обоснование своих доводов на презумпцию добросовестности держателя векселя , хотя действующее законодательство РФ не ставит защиту прав держателя векселя в зависимость от того, осуществлялись ли они добросовестно.

Изучение гражданских дел, рассмотренных Арбитражным судом Самарской области, также выявило случаи применения судом п.З ст. 10 ГК РФ, несмотря на то, что закон не ставит защиту прав участников гражданских правоотношений в зависимость от того, осуществлялись ли они добросовестно. Так например, ЗАО «Самарские городские электрические сети» обратилось с иском к Комитету по управлению имуществом г. Самары о признании права собственности на электросетевой комплекс на основании того, что истец открыто, непрерывно и добросовестно владеет соответствующим недвижимым имуществом как своим собственным в течение 15 лет, а потому в силу ст. 234 ГК РФ является собственником электросетевого комплекса. Суд исковое требование удовлетворил и указал: «Следует иметь в виду, что гражданское законодательство исходит из презумпции добросовестности участников регулируемых им отношений.

Данная презумпция, имеющая общий характер, распространяется и на отношения приобретательной давности» .

На основе изложенного можно сделать следующий вывод: несмотря на ограничение законом круга тех случаев, когда возможно применение п. 3 ст. 10 ГК РФ и закрепленной в нем презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений, формирующаяся в настоящее время судебная практика свидетельствует о более широком применении указанной нормы права. В настоящее время назрела объективная потребность в совершенствовании нормы п.З ст. 10 ГК РФ в части изменения основания презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений.

В юридической литературе уже неоднократно высказывались предложения по совершенствованию нормы п. 3 ст. 10 ГК РФ и предлагалось закрепить следующее правило: «Если законом не установлено иное, участники гражданских правоотношений предполагаются добросовестными. Добросовестность может быть опровергнута в установленном законом порядке путем доказательства недобросовестности» . На наш взгляд, эта редакция рассматриваемой нормы гражданского права заслуживает частичной поддержки и одобрения: закон должен защищать добросовестных участников гражданского оборота во всех случаях, а не только при осуществлении ими своих прав. Добросовестность должна предполагаться также при приобретении и прекращении прав. Однако, на наш взгляд, предлагаемое изменение нормы п. 3 ст. 10 ГК РФ (в частности, указание «если законом не установлено иное») приведет к тому, что соответствующее правило станет обычной диспозитивной нормой права. Слово «предполагается» в данном случае употребляется в значении «считается, признается», т. е. не вносит в предписание характер вероятности, присущей презумпции, а соответствующие участники гражданских правоотношений будут лишены возможности приводить любые доказательства в опровержение предполагаемого признака. В связи с изложенным, предлагаем изменить норму п. 3 ст. 10 ГК РФ, изложив ее в следующей редакции: «Участники гражданских правоотношений предполагаются добросовестными, а их действия разумными, если не доказано иное. В случаях, предусмотренных законом, указанные презумпции не действуют».

Как нами указывалось ранее, содержанием гражданско-правовой презумпции являются два ее структурных элемента - субъект гражданского правоотношения либо объект гражданских прав, либо юридический факт и характеризующий его предполагаемый признак . Применительно к презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений такими элементами выступают участник гражданских правоотношений и предполагаемый признак - добросовестность. Однако в настоящее время изучение судебной практики показывает, что нередко суд, ссылаясь на п. 3 ст. 10 ГК РФ, указывает на другой предполагаемый признак, отличающийся от добросовестности.

Так, например, рассматривая гражданское дело по иску ООО «Авторынок» к ООО «Арбат» о расторжении договора купли-продажи, Федеральный арбитражный суд Западно-Сибирского округа указал на то, что действия ООО «Авторынок» по повторной продаже имущества должника свидетельствуют о злоупотреблении правом его и как комиссионера, и как продавца, тогда как закон (статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации) предполагает презумпцию добросовестности поведения сторон (выделено мной. -М. Б.) . На наш взгляд, такой вывод суда не основан на п. 3

ст. 10 ГК РФ: согласно указанной статье предполагается добросовестность участника гражданских правоотношений, а не его поведения.

Определив структурные элементы и основание презумпции добросовестности, представляется необходимым выявить те права и обязанности, которые возникают у участников гражданских правоотношений после наступления обстоятельств, с которыми связывается ее наличие.

Как отмечалось ранее, гражданско-правовая презумпция моделирует поведение субъектов: участники гражданских правоотношений в своей деятельности должны руководствоваться предположением, если не доказано иное - предполагаемый признак не опровергнут . Соответственно, если установлено основание презумпции, то участник гражданского правоотношения, считающий, что его права нарушены, может воспользоваться правом опровержения предполагаемого признака добросовестности и привести доказательства, противоположные добросовестности, исключающие возможность руководствоваться предположением.

Изучение судебной практики подтверждает, что при применении нормы п. 3 ст.

10 ГК РФ опровергнуть добросовестность должна та сторона, которая считает, что ее право нарушено. Так, рассматривая гражданское дело по заявлению ОАО Кондитерский концерн «Бабаевский» об отмене решения третейского суда к Фонду правовых исследований Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации, суд удовлетворил заявление, ссылаясь в том числе и на то, что «гражданское законодательство возлагает бремя доказывания... недобросовестности одного из участников гражданского правоотношения на того участника правоотношения, который полагает, что его право нарушено. В противном случае может возникнуть ситуация, когда судебную защиту получит несуществующее право; принцип равенства участников предполагает и отнесение на них в равной мере возможных отрицательных имущественных последствий осуществления предпринимательской деятельности» .

Однако в данном случае, на наш взгляд, проблемный характер имеет осуществление права опровержения добросовестности, выступающей как предполагаемый признак в рассматриваемой презумпции. Поскольку «добросовестность» является оценочным понятием , в настоящее время существуют затруднения относительно того, как добросовестность может быть опровергнута: что означает понятие «добросовестность», какие обстоятельства следует доказывать, опровергая ее. В целях правильного использования закрепленной в п. 3 ст. 10 ГК РФ гражданско-правовой презумпции представляется необходимым определить критерии добросовестности.

Этому вопросу посвящено множество научных работ. Значимость таких исследований, бесспорно, актуальна, поскольку в действующем ГК РФ понятие «добросовестность» используется не только применительно к презумпции, но и как требование, принцип . В русском языке С. И. Ожегов и Н. Ю. Шведова определяют прилагательное «добросовестный» следующим образом: «честно выполняющий свои обязательства, обязанности» ; а «честно» - значит проникнуто искренностью и прямотой . Существительное «добросовестность» и наречие «добросовестно» являются производными словами от прилагательного «добросовестный». Поэтому, на наш взгляд, существительное «добросовестность» можно определить как честное исполнение обязательства; наречие «добросовестно» - исполнение обязанностей честно. Правоведы, исследуя понятие «добросовестность», учитывают также сложный характер этого слова:

оно складывается из словосочетания «добрая совесть». Значение выражения «добрая совесть» выводится из римского права, которому было известно правило bona fides -exit, ut quod convenit fiat (добросовестность требует, чтобы договор осуществился) . Выражение bona fides означает «гражданская порядочность и честность». Таким образом, учитывая значение слова «добросовестность» в русском и латинском языке, можно утверждать, что добросовестность - это порядочное и честное выполнение лицом своих обязательств.

В юридической литературе многие исследователи предлагают определять понятие «добросовестность» в субъективном и в объективном смысле. Еще И. Б. Новицкий, анализируя проект дореволюционного Гражданского уложения, отмечал: «В обязательственном праве начало доброй совести используется в двух значениях. В одних случаях добрая совесть выступает в объективном значении как известное внешнее мерило, которое принимается во внимание законом, судом, применяющим закон, и которое рекомендуется членам гражданского оборота в их взаимных отношениях. В других случаях принимается во внимание добрая совесть в субъективном смысле как определенное сознание того или иного лица, как неведение некоторых обстоятельств, с которыми закон связывает те или иные юридические последствия» . В настоящее время сторонниками понимания добросовестности в объективном и субъективном смыслах явля-ются, в том числе, В. Вороной , О. А. Кузнецова , И. А. Полуяхтов и другие ученые.

Изучение юридической литературы в целом приводит к выводу о том, что можно выделить два подхода к определению понятия «добросовестность» в объективном смысле. Одни авторы (М. И. Брагинский , И. Я. Полуяхтов и др.) предлагают использовать при этом категорию «средний человек», «обычный порядочный и честный человек, участвующий в определенных отношениях», а вторые (В. К. Бабаев , Д. И. Серегин и др.) - понятие «правомерное поведение».

Представляется невозможным согласиться с мнением первой группы авторов о критериях определения понятии «добросовестность». В русском языке объективный смысл или значение имеет то, что связано с внешними условиями, не зависит от чьей-нибудь воли, возможностей . Предлагаемая характеристика добросовестности путем указания на норму поведения обычного порядочного и честного человека порождает вопрос о том, какого человека следует считать обычным, кто может определить порядочность лица? Кроме того, квалификация добросовестности через сравнение с «обычным, средним человеком» предполагает оценку, зависящую от воли и сознания оценивающего, поэтому, на наш взгляд, такое понимание добросовестности нельзя считать объективным.

Анализируя мнение второй группы авторов, необходимо заметить, что предлагаемый ими критерий действительно носит объективный характер. Объективность в данном случае проявляется в том, что оценка поведения лица в целом зависит не от чьего-либо сознания и воли, а от того, нарушены ли установленные правила поведения. Но в связи с этим возникает вопрос о соотношении понятий «добросовестность» и «противоправное поведение».

Противоправным в юридической литературе считается поведение, не соответствующее правовым нормам, противоречащее условиям сделки, нарушающее субъективные права, юридические обязанности, обычаи делового оборота, принципы морали .

Думается, что в настоящее время нет оснований сомневаться в неправильности такого понимания термина «противоправность».

Поскольку добросовестность, с точки зрения русского языка и латыни, - это порядочное и честное исполнение обязанностей, противоправное поведение нельзя считать порядочным и честным (оно связано с нарушением установленных правил), то, на наш взгляд, добросовестным может считаться лицо, не совершающее противоправное действие и не допускающее противоправное бездействие.

Таким образом, добросовестным в объективном смысле является лицо, не нарушающее правил, закрепленных в действующем законодательстве РФ, сделке, обычаях делового оборота, обычно предъявляемых требованиях, соответствующее нормам морали и нравственности. Отнесение норм морали и нравственности именно к объективному критерию объясняется тем, что их установление и содержание зависит не от воли и сознания отдельного лица, а определяется обществом в целом.

В юридической литературе большинство исследователей признает, что добросовестным в субъективном смысле является лицо, которое не знало и не могло знать о существовании какого-либо факта или события, препятствующего приобретению права . В качестве аргументов в поддержку предлагаемого определения называется следующее. Во-первых, такой вывод можно сделать из анализа действующего ГК РФ, а именно в ст. 302 закреплено, что добросовестным является приобретатель, который не знал и не мог знать о неправомерности действий отчуждателя. Во-вторых, субъективность проявляется в том, что незнание отражает субъективное восприятие окружающей действительности, определенных фактов и обстоятельств на основе наличия или отсутствия информации о них. Причем, по мнению О. А. Кузнецовой, добросовестность означает способность к самооценке, самоконтролю , которые, на наш взгляд, безусловно, носят субъективный характер, поскольку зависят от воли, сознания, интеллектуальных качеств лица, проводящего оценку. Из п. 19 ст. 1-201 Единообразного торгового кодекса США также следует понимание термина «добросовестность» в субъективном смысле: означает фактическую честность в поведении или сделке, о которых идет речь .

В качестве критики предлагаемого определения высказываются доводы о том, что конструкции «не знал» и «не мог знать» не конкретны . Представляется, что в целом можно согласиться с мнением авторов, считающих, что добросовестным является лицо, которое не знало и не могло знать о существовании обстоятельств, препятствующих совершению им каких-либо деяний. В дополнение к предлагаемым доводам можно высказать следующее: такое понимание добросовестности в полной мере соответствует истинному значению этого слова - «порядочное и честное выполнение своих обязанностей». Из толкования слова «честный» вытекает, что честное поведение предполагает искренность и прямоту субъекта при совершении каких-либо действий, т. е. его незнание о каких-либо фактах, препятствующих приобретению, осуществлению и защите прав, исполнению обязанностей.

В качестве аргумента в защиту указанного выше понимания термина «добросовестность» можно привести и примеры из судебных постановлений, рассматривающих в качестве добросовестного лицо, которое не знало и не могло знать о наличии чего-либо. Так, Федеральный арбитражный суд Поволжского округа, рассматривая кассационную жалобу по иску Общества с ограниченной ответственностью «Транстехсервис» и Тырина Николая Ивановича к Щербаковой Татьяне Сергеевне о признании

сделок купли-продажи недействительными, указал следующее. Сделки «могут быть признаны недействительными по иску лица лишь в том случае, когда другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях, так же как и о нарушении этих ограничений при совершении сделки. Таким образом, закон ставит в данном случае возможность признания оспоримой сделки недействительной в зависимость от добросовестности стороны в сделке. В соответствии с п. 3 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагается» .

С критическими замечаниями О. Анциферова в части неконкретности предлагаемых критериев, на наш взгляд, согласиться нельзя, поскольку «конкретный» в Толковом словаре русского языка означает «реально существующий, вполне точный и вещественно определенный, в отличие от абстрактного». Задачей правовой науки является формулирование наиболее лаконичных и точных определений с целью их правильного применения на практике. Думается, что проблема заключается не в том, что критерии не конкретны, а в сложности доказывания таких фактов. Поскольку добросовестным является лицо, которое не знало и не могло знать какие-либо сведения, необходимо доказать наличие обоих обстоятельств: незнания и невозможности знать.

Вместе с тем в юридической литературе, посвященной защите права собственности, при определении понятия «добросовестность» в субъективном смысле некоторые авторы используют термин «вина». В частности, например, О. С. Иоффе указывал на то, что «добросовестным признается приобретатель, который не знал и не должен был знать, что лицо, от которого он приобрел вещь, не имело права отчуждать ее. ... Знал - значит действовал умышленно.... Не знал, но должен был знать - значит действовал неосторожно, т. е. не проявил такой необходимой при данной ситуации осмотрительности, при которой ему могло бы стать известно, что у контрагента отсутствуют права на приобретение вещи» . Поддерживают точку зрения О. С. Иоффе и такие ученые, как А. П. Сергеев , В. И. Емельянов .

Таким образом, субъекта гражданских правоотношений необходимо считать добросовестным в субъективном смысле этого термина, если он невиновен. На наш взгляд, нет оснований сомневаться в правильности высказанного учеными мнения: виновное лицо не может быть порядочным и честным. Однако хотелось бы обратить внимание на то, что добросовестность и невиновность - разные понятия, не совпадающие по объему. Эго объясняется тем, что под виной традиционно в отечественном гражданском праве понимают «психическое отношение лица к своему (выделено мной. -М. Б.) противоправному поведению и его результатам» . Добросовестность - это также психическая оценка как правонарушителя, так и окружающими его лицами, и не противоправного поведения, а правомерного.

Вместе с тем на основе изложенного выше возникает вопрос о соотношении объективного и субъективного критерия между собой, т.е. является ли добросовестным участник гражданского правоотношения, который поступает неправомерно, но не знает и не может знать об этом?

Анализ действующего гражданского законодательства РФ приводит к выводу о том, что в большинстве случаев при определении добросовестности лица необходимо установить наличие одновременно двух критериев: и объективного, и субъективного.

Например, в п. 3 ст. 53 ГК РФ предусмотрено следующее правило: «Лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно». Думается, в качестве добросовестного в данном случае можно характеризовать лишь такое лицо, которое поступает правомерно, не знает и не может знать о наличии каких-либо ограничений на совершение соответствующих действий. На наш взгляд, должны использоваться оба критерия и при определении добросовестности лица, создавшего новую вещь путем переработки (п. 1 ст. 220 ГК РФ): лицо поступает правомерно, не знает и не может знать о наличии каких-либо обстоятельств, препятствующих этому. Изучение юридической литературы, посвященной приобретательной давности как основанию возникновения права собственности , а также анализ нормы п. 1 ст. 234 ГК РФ и практики ее применения приводят к выводу о том, что при определении добросовестности владения необходимо учитывать оба критерия.

Однако в некоторых случаях для установления добросовестности лица юридическое значение имеет лишь субъективный критерий. Например, в п. 1 ст. 302 ГК РФ установлено: «Если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать (выделено мной. - М. Б.), о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли». Толкование указанной нормы права, на наш взгляд, приводит к однозначному выводу о том, что приобретатель считается добросовестным в субъективном смысле этого термина, если не знал и не мог знать о том, что имущество приобретено у лица, которое не могло его отчуждать. Но с точки зрения понимания добросовестности в объективном смысле он является недобросовестным, т.к. приобрел имущество у лица, не имеющего право на его отчуяедение, т. е. поступил неправомерно.

Таким образом, содержанием презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений является то, что участник гражданских правоотношений предполагается добросовестным, т.е. поступающим правомерно, при этом он не знает и не может знать о существовании обстоятельств, препятствующих совершению им каких-либо деяний. Представляется, что закрепление указанного положения в судебных актах высших судебных инстанций, например, в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ, Верховного Суда РФ, способствовало бы правильному и уместному использованию судами, участниками гражданского оборота и понятия «добросовестность», и презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений.

Исходя из предложенного понимания термина «добросовестность», при осуществлении права опровержения добросовестности как предполагаемого признака закрепленной в п. 3 ст. 10 ГК РФ презумпции, необходимо доказать, что участник гражданского правоотношения поступает неправомерно, при этом он знает или может знать о существовании обстоятельств, препятствующих совершению им каких-либо деяний. Поскольку в норме п. 3 ст. 10 ГК РФ отсутствуют указания на то, что может выступать средством доказывания недобросовестности, значит, соответствующие

участники гражданских правоотношений могут приводить любые доказательства, опровергающие добросовестность.

Если добросовестность не будет опровергнута, тогда стороны гражданского правоотношения реализуют субъективные гражданские права и исполняют корреспондирующие им юридические обязанности, обусловленные соответствующей презумпцией.

Таким образом, несмотря на ограничение ГК РФ сферы действия презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений случаями осуществления прав, а не их приобретения или прекращения, формирующаяся в настоящее время судебная практика свидетельствует о более широком использовании указанной гражданско-правовой презумпции в правоприменительной практике. Поскольку закон должен защищать добросовестных участников гражданского оборота не только в случаях осуществления ими своих прав, но и при их приобретении и прекращении. В связи с этим полагаем необходимым изменить редакцию нормы п. 3 ст. 10 ГК РФ следующим образом: «Участники гражданских правоотношений предполагаются добросовестными, а их действия разумными, если не доказано иное. В случаях, предусмотренных законом, указанная презумпция не действует».

При применении нормы п. 3 ст. 10 ГК РФ участниками гражданского правоотношения последовательно осуществляются следующие субъективные гражданские права, если установлено основание презумпции. Участник гражданского правоотношения, считающий, что его права нарушены, может воспользоваться правом опровержения добросовестности, т.е. представит доказательства того, что другой участник правоотношения поступает неправомерно, при этом он знает или может знать о существовании обстоятельств, препятствующих совершению им каких-либо деяний. Если добросовестность не будет опровергнута, тогда подлежат реализации субъективные гражданские права и исполнению корреспондирующие им юридические обязанности, обусловленные гражданско-правовой презумпцией.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. См., напр.: Качанова В. В., Бронникова М. Н. Квопросу о месте презумпции в российском праве // Государство и право: вопросы методологии, теории и практики функционирования: сб. науч. ст. Вып. 2 / под ред. А. А. Напреенко; Федер. агентство по образованию. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2006. С. 191; Кузнецова, О. А. Презумпции в гражданском праве. 2-е изд., испр. и доп. СПб. : Изд-во «Юридический центр Пресс», 2004. С. 147.

2. См.: Бабаев, В. К. Презумпции в советском праве: учеб. пособие. Горький, 1974. С. 67.

3. См.: Юделъсон, К С. Проблема доказывания в советском гражданском процессе. М. : Гос. изд-во юрид. литературы, 1951. С. 264.

5. См.: Кузнецова, О. А. Указ.соч. С. 159-161.

6. См.: Белов, В. А. Добросовестность, разумность, справедливость как принципы гражданского права//Законодательство. 1998. № 8. С. 52.

7. См.: Тарусина, Н. Н. Семейное право: учеб. пособие. М. : Проспект, 2001.

8. См.: Кузнецова, О. А. Указ.соч. С. 134; Толстой, Ю. К. Принципы гражданского права //Правоведение. 1992. №2. С. 50, 52.

9. См.: Белов, В. А. Указ. соч. С. 52; Вороной, В. Добросовестность как гражданско-правовая категория // Законодательство. 2002. № 6. С. 11-12.

10. Сухинина, И. Конституционные презумпции в сфере прав и свобод человека и гражданина // Российская юстиция. 2003. № 9.

11 .Бопгова В. В., Захаров А. Л. К вопросу о правовой природе добросовестности в праве // Актуальные проблемы правоведения. Вестник института права СГЭА. Научно-теоретический журнал. 2002. № 2.

12. Более подробные рассуждения об этом приводятся далее.

13. См.: Гражданское право. Часть первая: учебник/под ред. А. Г. Калпина, А. И. Масляева. С. 27; Иоффе, О. С. Избранные труды: в 4 т. Т. II. Советское гражданское право. С. 38.

14. См.: Бородянский, В. И. Гражданское право. Принципы и нормы: учеб. пособие / под ред. проф. Н. М. Коршунова. М. : Книжный мир, 2004.

15. См.: Гайдук А. С., Киселев А. А. Неприкосновенность собственности как принцип современного гражданского права России / под науч. ред. докт. юрид. наук, проф. В. А. Рыбакова. М. : Юрист, 2004. С. 112-116; Малеин, Н. С. Правовые принципы, нормы и судебная практика //Государство и право. 1996. № 6. С. 13.

16. Вестник ВАС РФ. 1998. № 10. С. 20.

17. См., напр.: Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 24.04.2003 // Архив Арбитражного суда Самарской области за 2003 год. Дело № А55-734/02-27.

18. Определение Верховного СудаРФ от02.09.2003 (извлечение)//Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. № 4. С. 3; Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 24.02.2005 // Архив Арбитражного суда Волгоградской области за 2005 год. Дело № А12-16502/04-С48.

19. Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 08.06.2000 // Архив Арбитражного суда Краснодарского края за 2000 год. Дело № Ф08-1327/2000.

20. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 04.09.2003 // Архив Арбитражного суда г. Москвы за 2003 год. Дело № КГ-А40/6511-03.

21. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 20.12.2001// Архив Арбитражного суда г. Москвы за 2002 год. Дело № КГ-А40/7354-01.

22. Решение Арбитражного суда Самарской области от 14.10.2005 // Архив Арбитражного суда Самарской области за 2005 год. Дело № А55-6718/2005.

23. Кузнецова, О. А. Указ. соч. С. 165.

24. См., напр.: Полстьянова, М. Н. Некоторые проблемы определения содержания гражданско-правовой презумпции // Вестник Саратовской государственной академии права. 2004. № 4 (41). Часть 1. С. 93-94; Она же: Проблема определения сущности презумпции как правовой категории // Юридический аналитический журнал. 2004. № 4 (12). С. 38.

25. Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 06.08.2002 года // Архив Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа за 2002 год. Дело № Ф04/2692-339/А75-2002.

26. См.: Полстьянова, М. Н. Правило поведения как внешнее выражение (форма) гражданско-правовой презумпции // Актуальные проблемы правоведения. Вестник Самарского государственного экономического университета. Специальный выпуск. 2005. №2(11).

27. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 01.04.2004 // Архив Арбитражного суда г. Москвы за 2003 год. Дело № КГ-А40/2124-04.

28. См.: Кузнецова, О. А. Указ. соч. С. 150.

29. См., например: Белов, В. А. Указ.соч. С. 49-52; БогдановЕ. В. Указ. соч. С. 12-14; Болгова В. В., Захаров А. Л. Указ. соч. С. 14-17.

30. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В. В. Виноградова. 4-е изд., доп. М. : ИТИ Технологии, 2003.

31. Бартошек, М. Римское право: Понятия, термины, определения: пер. с чеш. М.: Юрид. лит., 1989.

32. Новицкий, И. Б. Принцип доброй совести в проекте обязательственного права / И. Б. Новицкий // Вестник гражданского права. 1916. № 6. С. 56. Цит. по: Болгова В. В., Захаров А.Л. Указ. соч. С. 15-16.

33. См.: Вороной, В. Указ. соч.

34. См.: Кузнецова, О. А. Указ. соч.

35. См.: Полуяхтов, И. А. Гражданский оборот имущественных прав: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2002.

36. См.: Брагинский, М. И. Осуществление и защита гражданских прав. Сделки. Представительство. Доверенность. Исковая давность (лекция М. И. Брагинского, прочитанная в Высшем Арбитражном суде РФ в декабре 1994 года) // Вестник ВАС РФ. 1995. № 7. С. 101.

38. См., напр.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. 2-е изд., испр. М. : Статут, 1999. С. 709-710; Иоффе, О. С. Избранные труды: в 4 т. Т. III. Обязательственное право. СПб. : Изд-во «Юридический центр Пресс», 2004.

39. См.: Иоффе, О. С. Избранные труды: в 4 т. Т. II. Советское гражданское право. СПб. : Изд-во «Юридический центр «Пресс», 2004. С. 496; Полуяхтов, И. А. Указ. соч. С. 14.

40. Кузнецова, О. А. Презумпции в российском гражданском праве: автореф. дис. . канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2002.

41. Единообразный торговый кодекс США. Пер. с англ. / ред. ком. В. А. Дозорцев, Г. Е. Ави-лов, М. И. Брагинский. М. : Международный центр финансово-экономического развития, 1996.

42. Анциферов, О. Сто раз проверь, один раз купи // Бизнес-адвокат. 2000. № 16. С. 5.

43. Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 24.02.2005 // Архив Арбитражного суда Саратовской области за 2005 год. Дело № А57-12563/02-18-21.

44. Иоффе, О. С. Избранные труды: в 4 т. Т. II. Советское гражданское право. С. 496.

45. См.: Гражданское право: учеб. : в 3 т. Т. 1. 6-е изд., перераб. и доп. / отв. ред. А. П. Сергеев, Ю. К. Толстой.

46. См.: Емельянов, В. И. Разумность, добросовестность, незлоупотребление гражданскими правами. М. : Лекс-Книга, 2002.

47. Советское гражданское право. Ч. I / отв. ред. В. Т. Смирнов, Ю. К. Толстой, А. К. Юрченко. 2-е изд., испр. и дополн. Л. : Изд-во Ленинградского ун-та, 1982. С.375.

48. Скловский, К. И. Собственность в гражданском праве: учеб.-практ. пособие. 3-е изд. М. : Дело, 2002.

Известное постановление пленума ВС РФ № 25 от 23 июня 2015 года затрагивало, в том числе, и проблему добросовестности в поведении участников гражданского оборота.

Прежде всего, следует определиться с понятиями, добросовестность - скорее философская категория, чем юридическая. Однако в юридической науке присутствуют работы, посвящённые этой категории применительно к праву, в первую очередь, это работа И. Б. Новицкого «Принцип доброй совести в проекте обязательственного права», переизданная «Вестником гражданского права» в 2006 г., а также А. М. Ширвиндта «К юбилею Д. В. Дождева».

Объективная и субъективная добросовестность

Существует субъективная и объективная добросовестность , и хотя одно от другого отличается, в России используется один и тот же термин. Субъективная добросовестность, например, заключается в формулировке «лицо не знало или не должно было знать об определенных обстоятельствах». Скажем, добросовестный приобретатель вещи «не знал или не должен был знать», что покупает вещь у неуправомоченного лица, не у собственника вещи. Субъективная добросовестность важна в оспаривании сделок: сделку можно оспорить, только если сторона «не знала или не должна была знать» о наличии неких её пороков. Так, согласно п. 1 или п. 2 ст. 174 оспорить сделку, совершённую явно на невыгодных условиях , можно тогда, когда вторая сторона знала или должна была знать о явной невыгодности сделки для первой стороны. Надо заметить, что слова «должен был знать... » ­ это некое объективное вменение в вину: если вторая сторона утверждает, что она чего-то не знала, ей отвечают, что должна был знать, и обвиняют в том, что не знала.

П. 1 даёт толкование только объективной добросовестности. К сожалению, оговорки, что существует и субъективная добросовестность, при составлении документа сделано не было, хотя добросовестность не исчерпывается только её объективностью. «Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные , следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе, в получении необходимой информации» ­ говорится в п. 1 постановления № 25. Разумеется, здесь речь идёт именно об объективной добросовестности, не субъективной.

В своей работе И. Б. Новицкий утверждал, что добросовестным нужно признавать минимально приемлемое в обществе поведение. Фактически, принцип добросовестности служит разным задачам ­ в том числе, конкретизирующей, уточняющей в отношении норм закона, сформулированных с известной степенью абстракции. Принцип добросовестности – основополагающий для любой сферы деятельности. По Новицкому, это минимальный предел допустимого в обществе. При этом Новицкий подчёркивал, что принцип добросовестности не равен идее как «возлюби ближнего больше, чем самого себя», хотя, конечно, добросовестность включает в себя и так называемое «золотое правило морали» ­ «не делай другим того, чего не хочешь, чтобы другие сделали тебе». ВС РФ в п. 1 постановления № 25 акцентирует внимание именно на этой стороне добросовестности.

Сходное же правило про добросовестность при исполнении обязательств присутствует в п. 3 ст. 307 ГК РФ. Добросовестность при исполнении обязательства – типичное проявление объективной добросовестности. Добросовестное поведение равно требуется от всех участников оборота - не только, например, от должников , но и от кредиторов. Спорные ситуации и пределы допустимости действий сторон будут определяться судом.

Добросовестность состоит также в том, что сторона не должна вести себя противоречиво. Этот аспект в постановление № 25 не включили, но принцип эстоппеля , то есть запрет противоречивого поведения, также следует из сути добросовестности. Если лицо сначала одобряет некую сделку, а затем стремится её оспорить, это противоречивое поведение, проявление недобросовестности. Объективно добросовестная сторона сделки ведёт себя последовательно.

В процессе судебного разбирательства суд по своей инициативе может применить правило эстоппеля и отказать в защите лицу, подозреваемому в злоупотреблении правами , даже если вторая сторона этого не требует. Однако об этом следует известить стороны, чтобы не было непонимания, почему одной из них отказали в защите прав и в чём, с точки зрения суда, заключается её недобросовестность . Подозреваемая в недобросовестности сторона должна иметь возможность доказать, что действует добросовестно.

Презумпция добросовестности

В п. 5 ст. 10 ГК РФ сказано: «Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются». ВС специально на разъяснении этого положения не остановился, лишь констатировал его наличие, однако, с точки зрения ряда специалистов, здесь довольно скользкий момент: можно спрогнозировать немало ситуаций, где добросовестность предполагаться, презюмироваться не может. Например, если некий собственник обращается с иском о виндикации к добросовестному приобретателю имущества, то собственник должен доказать недобросовестность приобретателя, а если сам приобретатель инициирует процесс о признании своего права собственности, доказать свою добросовестность – уже его задача. Но по нынешним правилам добросовестность презюмируется всегда.

В своё время ВАС вплотную рассматривал презумпцию добросовестности в «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица». В ч. 5 п. 1 постановления было сказано: «В случае отказа директора от дачи пояснений или их явной неполноты, если суд сочтёт такое поведение директора недобросовестным (статья 1 ГК РФ), бремя доказывания отсутствия нарушения обязанности действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно может быть возложено судом на директора». Такой способ переложения судом бремени доказывания постановление пленума ВС № 25 не опровергает, но и не подтверждает, вопрос остался за скобками. Однако есть мнение, что разъяснение ВАС было сделано не только в отношении корпоративных споров, но и в более широком смысле, и этот способ можно применять на практике в случае необходимости.

© Дерюгина Т.В., 2013

УДК 34.347.1 ВВК 67.404.06

ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ УЧАСТНИКОВ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВООТНОШЕНИЙ КАК ПРЕДЕЛ И ПРИНЦИП ПРАВА

Дерюгина Татьяна Викторовна

Доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского права и процесса

Волгоградского гуманитарного института

[email protected]

400011 г. Волгоград, ул. Грибанова, д. 12 (Волгоградский гуманитарный институт)

Аннотация. В научной статье поднимаются вопросы о сущности и правовой природе юридической категории добросовестности, выявляется ее место в системе гражданских правоотношений. Представлен детальный критический обзор современного российского законодательства, практики применения, юридической литературы по проблемам отнесения добросовестности к принципам и пределам права.

Ключевые слова: добросовестность, пределы, принципы права, осуществление права, реализация права, нравственность, субъективное право, интерес.

Существование категории добросовестности в праве - назревшая необходимость, позволяющая ввести дополнительный критерий оценки поведения субъекта. Однако предпринятые законодателем попытки внести изменения в действующее гражданское законодательство не имеют системы, что отнюдь не способствует научному осмыслению данной категории, дезориентирует субъектов гражданских прав и вследствие этого нуждается в корректировке.

Федеральный закон от 30 декабря 2012 г. № 302-Ф3 «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» официально закрепляет в качестве принципов гражданского права принцип «добросовестного поведения участников гражданских правоотношений».

При этом тот же ГК РФ в п. 2 ст. 6 Гражданского кодекса РФ (далее ГК РФ) прямо разграничивает эти понятия, указывая на наличие общих начал гражданского законодательства (принципов) и требований добросовестности, которые в силу буквального тол-

кования к принципам гражданского права уже не относятся.

В то же время ст. 10 ГК РФ сохраняет норму о том, что «добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются». Тем самым добросовестность характеризуется как правовая презумпция.

Таким образом, правовая природа добросовестности приобретает некий двойственный характер. С одной стороны - это принцип, с другой - презумпция.

Необходимо отметить, что гражданское законодательство не ограничивается характеристикой категории добросовестности только как принципа или презумпции. Помимо вышеперечисленных случаев добросовестность рассматривается как:

Характеристика субъективной стороны правоотношения;

Необходимое требование осуществления права;

Предел осуществления гражданских прав;

Антипод недобросовестности.

Рассмотрим указанные ситуации с целью уяснить правовую природу категории добросовестности и дать ответ, является ли она принципом права, презумпцией или пределом осуществления права.

Презумпция - это суждение, которое считается верным до того момента, пока не будет опровергнуто. Следовательно, презумпция может либо опровергаться, либо признаваться верной. Принцип изначально не опровержим. Это основное, руководящее положение, действующее в отношении любого правоотношения и любого субъекта права. Таким образом, с научной точки зрения, презумпция и принцип - это разные правовые явления.

Полагаем, что как правовая презумпция добросовестность рассматриваться не должна. Соответственно мы выступаем за исключение п. 5 из ст. 10 ГК РФ. Почему?

Добросовестность является в первую очередь нравственной категорией, призванной сформировать устойчивый гражданский оборот на основании норм морали, принятых в данном обществе. Ее следует рассматривать как элемент субъективной стороны правоотношения и оценивать через этические, нравственные категории. В то же время включение в категорию добросовестности так называемого объективного критерия - незнания определенных фактов - позволяет говорить о ее неравнозначности как категории нравственности.

Добросовестность представляет собой категорию, порожденную общественными отношениями, формируемыми в данном обществе не одно столетие и получившими закрепление в нормах права. Кроме того, добросовестность - это внутреннее состояние определенного субъекта, его представления о честности. Сравнивая субъективные представления конкретного субъекта с объективным выражением добросовестности в праве, мы получаем некое усредненное поведение, которые признается добросовестным. Безусловно, ключевым в понятии добросовестности является субъективный фактор. Но здесь нельзя забывать и о том, что с момента закрепления любой категории в норме права она приобретает объективный характер, является общеобязательным правилом, подкрепляемым государственным принуждением.

Тем не менее, по справедливому замечанию А.Я. Рыженкова, «объективность его весьма условна ввиду особенностей современного общества и организации информационного пространства. Как известно, моральный кодекс является неписаным, и для его прояснения можно обратиться либо к так называемому общественному мнению, либо к экспертам» .

Субъект должен соизмерять свои поступки с поступками других субъектов. Именно в данный момент индивидуальное понимание добросовестности трансформируется в некое универсальное понятие, которое понимается всеми членами общества приблизительно одинаково. Следовательно, говоря о добросовестности в праве, мы ведем речь о совокупности объективного и субъективного.

Полагаем, что действие принципа добросовестности выходит за рамки соблюдения только моральных и других неправовых социальных норм. С того момента, как данный принцип получил закрепление в нормах права, он получил распространение на все правоотношения, регулируемые гражданским законодательством. Мы не можем рассматривать его только как необходимость субъекта соблюдать права и законные интересы иных участников правоотношения, так как такая субъективная обязанность заложена уже в самом субъективном праве. Ни одно субъективное право не может осуществиться без выполнения субъективных обязанностей всеми субъектами правоотношений. Здесь же выдвигается дополнительное требование -добрая совесть субъектов правоотношений.

Не следует отождествлять принцип добросовестности в целом с принципом нравственного поведения, поскольку он является лишь одним из элементов, составляющей единицей понятия нравственности. Совершение действий в соответствии с добрыми нравами означает невступление лица в противоречие с требованиями нравственности, закрепленными в обществе. Здесь же мы говорим о доброй совести. Совесть есть «способность человека осуществлять нравственный самоконтроль, внутреннюю самооценку с позиции соответствия своего поведения требованиям нравственности, самостоятельно формулировать для себя нравственные задачи и требо-

вать от себя их выполнения» . Совесть субъективна, она не ориентирована на одобрение окружающих или мнение авторитета. Она собственная оценка своих действий и поступков. Соответственно добрая совесть -это внутренняя субъективная оценка своего поведения, которая формирует такую направленность поведения субъекта, когда с учетом своих интересов он не нарушает законные интересы других лиц.

Исходя из этого мы вполне можем утверждать, что добросовестность может являться принципом гражданского права. «Для добросовестного субъекта не требуется, чтобы он осознавал и предвидел любые неблагоприятные для других лиц последствия, принцип добросовестности, в первую очередь, должен быть направлен на осознание собственного положительного поведения, на такую направленность своего поведения, чтобы, осуществляя свои права, не нарушать интересы других лиц. В этом проявляется субъективная составляющая данного принципа как элемента нравственности в целом» . Объективная составляющая данного принципа, безусловно, должна быть выражена в необходимости действовать добросовестно при осуществлении любых прав, а последняя - закрепляться в норме права и распространяться на любые действия. Объективность добросовестности проявляется также в тех ситуациях, когда апелляция к добросовестному правоосу-ществлению помогает субъекту избежать ответственности в силу доказанности его добросовестного поведения.

Обосновывая свою позицию о том, что добросовестность является общеотраслевым принципом, авторы изменений в ГК РФ указывали на то, что принцип добросовестности влияет на весь механизм возникновения, осуществления прекращения прав и обязанностей и их защиту.

С данным утверждением мы согласиться не можем. Во-первых, установление прав и обязанностей, а также приобретение прав и обязанностей - это элементы осуществле-

ния субъективного права. Желая заключить договор и предпринимая для этого определенные шаги, мы осуществляем свое гражданское право на заключение договора. Тем самым речь и в первом (установление прав и обязанностей), и во втором (приобретение прав и обязанностей), и в третьем (осуществление прав и исполнение обязанностей) случае идет об осуществлении прав и исполнении обязанностей.

Более того, попытка соотнести принцип добросовестности с основаниями возникновения гражданских прав и обязанностей, предусмотренными в ст. 8 ГК РФ, в большинстве случаев приводит к отрицательному результату. Например, как должны сопоставляться с принципом добросовестности такие основания возникновения прав и обязанностей, как причинение вреда или возникновение прав и обязанностей из событий? Ни рождение, ни смерть, ни иные события, ни причинение вреда, ни иные основания возникновения прав и обязанностей не могут оцениваться с точки зрения добросовестности. Они могут подвергаться оценке только с точки зрения законности или незаконности.

С практической точки зрения применение добросовестности также не имеет правового значения. Лицо, имеющее юридическую обязанность, корреспондирующую данному праву, должно доказать, что право не могло возникнуть или прекратиться в силу того, что отсутствует правовое основание, либо оно незаконно, а никак не то, что лицо действовало добросовестно или нет.

В настоящее время принцип добросовестности заложен в основу приобретения права собственности в силу приобретательной давности, а также используется при регулировании истребования имущества от добросовестного приобретателя. Однако использование конструкции в рамках данной нормы лишено всякого смысла. Так и ст. 302 ГК РФ, и ст. 303 ГК РФ содержат конкретные критерии, которыми следует руководствоваться и суду, и субъектам правоотношения: лицо не знало и не могло знать; знало или должно было знать. Употребление здесь понятия добросовестности/недобросовестности излишнее. То же самое можно сказать и о формулировке п. 1 ст. 234 ГК РФ.

Похожие аргументы мы можем высказать и относительно оценки содержания прав и обязанностей сторон в соответствии с принципом добросовестности и особенно в отношении защиты гражданских прав. Содержание прав и обязанностей должно оцениваться только с позиции соответствия или несоответствия закону. В противном случае мы можем придти к произволу в правоприменительной деятельности, так как добросовестность - это оценочное понятие.

Что касается отнесения принципа добросовестности к защите права, то следует отметить следующее. Любое лицо, обладающее субъективным гражданским правом, уже потому имеет защиту, что она провозглашена объективным правом (ст. 11-12 ГК). Ничего иного (добросовестности или недобросовестности не требуется). Помимо этого отсылка в данном случае к принципу добросовестности, на наш взгляд, прямо нарушает принцип законности.

Дополнительным аргументом в пользу такого вывода, на наш взгляд, служит то, что норма ст. 9 ГК РФ существует в единой и неразрывной связи с нормой ст. 10 ГК РФ, которая, в свою очередь, содержит конкретную санкцию за невыполнение требований соответствующих диспозиций. Если законодатель воспользуется нашим предложением, то за нарушение принципа добросовестности будет следовать лишение возможности осуществлять право таким недобросовестным способом. Если же мы поместим принцип добросовестности в ст. 1 ГК РФ, то конкретной санкции за нарушение этого принципа нет. Какую санкцию в этом отношении выберет суд? Вполне возможно, что путем ссылки на ст. 6 ГК РФ он применит ст. 10 ГК РФ, но может и не применить. В данном случае отсутствие единой санкции может нарушить принцип равенства субъектов правоотношений при использовании мер государственного принуждения, что недопустимо. Нормы о мерах государственного принуждения должны содержать одинаковые условия и основания применения для любых лиц. Именно поэтому требование добросовестности нельзя рассматривать в роли общего принципа гражданского права.

Не можем мы поддержать законодателя и в его стремлении рассматривать добросовестность как предел осуществления права.

Пределы осуществления права в первую очередь направлены на запрещение какого-либо поведения. В силу же провозглашения принципа добросовестности, наоборот, требуется, чтобы субъект вел себя определенным образом. Таким образом, пределы показывают, что нельзя делать, а добросовестность -как следует поступать. Вследствие этого полагаем, что принцип добросовестности должен находиться в ст. 9 ГК РФ, устанавливающей основные правила правоосуществления, а положения, регламентирующие установление правил о недопустимости совершения каких-либо действий, - в ст. 10 ГК РФ, касающейся установления пределов правоосуществ-ления. Таким образом, мы проводим различия между принципами, устанавливающими общие правила о том, как необходимо осуществлять права (ст. 9 ГК РФ), и положениями, которые устанавливают запреты на определенное поведение (ст. 10 ГК РФ).

Следовательно, с точки зрения теории права добросовестность не может одновременно иметь правовую природу и принципа права, и правовую природу презумпции, и природу предела осуществления гражданских прав.

Применение принципа добросовестности должно выражаться во взвешивании своих интересов с позиции возможного нанесения вреда интересам других лиц, при этом каждый субъект правоотношения должен осуществлять права сообразно закону, договору и т. д. Следовательно, принцип добросовестности устанавливает равновесие интересов, требует проявлять известное внимание к чужим интересам. Однако для того чтобы он активно применялся, необходимо, чтобы в тех случаях, где на него ссылается закон, нормы были сформулированы императивно и субъекты своими соглашениями не могли отменить его действия.

Во-первых, при признании добросовестности принципом достаточно разработать единое универсальное понятие, которое должно иметь отношение ко всем институтам гражданского права. Во-вторых, такой подход, на наш взгляд, позволит применять данную категорию только в тех случаях, когда в законе отсутствует специальная норма, регулирующая данные правоотношения, что тоже является плюсом. Добросовестность -это оценочная категория, а раз так, то до-

Т.В. Дерюгина. Добросовестность участников гражданских правоотношений

пускает различное толкование, что более минус, чем плюс.

Таким образом, полагаем, что когда отношения сторон урегулированы законом или договором, то введение дополнительной категории в виде добросовестности лишено оснований. И лишь в тех случаях, когда отсутствуют и специальные, и общие нормы, и другие источники, регулирующие правоотношения, мы можем обратиться к принципу добросовестности.

Также мы считаем, что не следует включать в ст. 10 ГК РФ ссылку на добросовестность. Действия субъектов по осуществлению права следует оценивать с позиции последствий. Если субъект действовал, по мнению какого-либо лица, недобросовестно, но при этом третьи лица не претерпели никаких неблагоприятных последствий, то безразлично, добросовестные это действия или нет.

Другое дело, когда такими действиями причинен вред. Но в этом случае мы не должны обращаться к ст. 10 ГК РФ, есть специальные нормы, посвященные, например, деликтным обязательствам, их и следует применять.

Действие принципа добросовестности с целью установления наиболее полного содержания данного понятия необходимо ограничить конкретными запретами. Но эти запреты, по нашему мнению, с точки зрения используемой законодательной техники должны быть структурно отделены от управомочивающих и обязывающих норм. Вследствие этого считаем, что принцип добросовестности должен быть по-

мещен в ст. 9 ГК РФ, так как это принцип осуществления права. В свою очередь запреты, призванные установить наиболее полное и конкретное содержание положений закона, должны структурно размещаться в ст. 10 ГК РФ.

Таким образом, будет выстроена логичная система, так как в ст. 9, называемой «Осуществление гражданских прав», будут размещены принципы осуществления, а в ст. 10 «Пределы осуществления гражданских прав» - запреты, устанавливающие границы осуществления прав.

СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (ред. от 30.12.2012) // Собрание законодательства Рос. Федерации. - 1994. - 5 дек. - № 32, ст. 3301.

2. Дерюгина, Т. В. Теоретические аспекты осуществления субъективных гражданских прав: дис. ... д-ра юрид. наук / Дерюгина Татьяна Викторовна. - Волгоград, 2011. - 437 с.

3. Кобликов, А. С. Юридическая этика: учеб. для вузов / А. С. Кобликов. - М. : Норма: Инфра-М, 1999. - 243 с.

4. О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации: федер. закон от 30 декабря 2012г. № 302-ФЗ // Российская газета. - 2013. - 11 янв. (№ 3). -С. 1-4.

5. Рыженков, А. Я. Принцип добросовестности в обновленном гражданском законодательстве / А. Я. Рыженков // Право и образование. - 2013. -№ 9. - С. 62-69.

GOOD CONSCIENCE OF PARTIES TO CIVIL MATTERS AS THE LIMIT AND PRINCIPLE OF LAW

Deryugina Tatyana Viktorovna

Doctor of Juridical Sciences, Professor, Department of Civil Law and Procedure,

Volgograd Institute of Humanities

[email protected]

Gribanov Street, 12, 400011 Volgograd, Russian Federation

Abstract. The article deals with the questions of the essence and legal nature of good conscience as a juridical category and revelation of its place in the system of relationship of civil law. A detailed critical review of the present-day Russian legislation, application practice, and legal literature on the problems of attribution of good conscience to the principles and limits of law are represented.

Key words: good conscience, limits, principles of law, exercise of right, enforcement of right, good morals, legal right, interest.

Новая редакция Гражданского кодекса РФ пополнила перечень принципов гражданского права добросовестностью. Несмотря на некоторый декларативный характер принципов (что, в общем, можно сказать о любой отрасли права), они получают совершенно конкретное свое применение на практике. К каким последствиям — позитивным или негативным — приведет безусловная презумпция добросовестности?

С момента принятия действующего Гражданского кодекса РФ и до вступления в силу 1 марта 2013 г. изменений в него вопросы добросовестности в части общих положений регулировались всего двумя нормами: п. 2 ст. 6 ГК РФ, определяющей применение гражданского законодательства по аналогии, и п. 3 ст. 10 ГК РФ, определяющей пределы осуществления гражданских прав.

Изменения в ГК РФ сделают добросовестность популярнее

В силу ранее действовавших законоположений категории добросовестности отводилась роль резервного механизма установления прав и обязанностей участников гражданских отношений. То есть раньше к вопросу добросовестности следовало обращаться тогда, когда соответствующие права и обязанности не были прямо урегулированы законом. Следует признать, что на практике в таком контексте принцип добросовестности почти не применялся.

В действовавшей норме п. 3 ст. 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений связывалась лишь с теми случаями, когда в силу прямого указания закона возможность защиты гражданских прав была поставлена в зависимость от добросовестности их осуществления. Таких случаев не так много.

В данном контексте принцип добросовестности, к примеру, применялся при оценке правомерности действий лиц, выступающих от имени юридического лица (ст. 53 ГК РФ), в качестве основания для приобретения права собственности по приобретательской давности (ст. 234 ГК РФ), а также в качестве условия защиты прав владельца при виндикационном иске (ст. 302 ГК РФ).

Таким образом, получается, что формально добросовестность в обеих приведенных нормах рассматривалась как субсидиарная категория, а не как общее для всех участников гражданских правоотношений правило поведения.

При этом доктринально добросовестность всегда рассматривалась как основной принцип гражданского права, но, не будучи указанной в качестве такового в законе, не воспринималась должным образом судами при разрешении конкретных споров. Более того, такой подход к формулированию принципа добросовестности способствовал рассмотрению в судах множества споров, в которых оспаривались действия сторон с точки зрения их формального несоответствия каким-либо требованиям законодательства, но при этом при полном игнорировании вопросов добросовестности.

Именно поэтому мы имеем массу примеров судебных споров о признании незаключенными или недействительными сделок по формальным (условно можно даже сказать, надуманным) основаниям, к которым по стечению обстоятельств одна из сторон утратила интерес, что, в свою очередь, своей массовостью дестабилизирует гражданский оборот в целом.

На данное обстоятельство совершенно справедливо особо было обращено внимание в Концепции развития гражданского законодательства, соответствующие корректировки законодательства предложены в проекте изменений ГК РФ, а в части общих положений — уже приняты в качестве закона (Федеральный закон от 30.12.2012 № 302-ФЗ).

Также можно констатировать, что вопрос о добросовестности встает в судебных спорах в последнее время все чаще, благо тенденция двух-трех предшествующих лет такова, что от ответа на данный вопрос все больше и больше зависит разрешение конкретного спора.

В новой редакции ГК РФ добросовестность стала правилом поведения

В первом пакете изменений ГК РФ, который вступил в силу с 1 марта этого года (за исключением отдельных норм), принцип добросовестности устанавливается среди основных начал гражданского законодательства — в п. 3 и 4 ст. 1 ГК РФ (в новой редакции). В силу данных изменений на участников гражданских правоотношений возлагается обязанность действовать добросовестно — и при установлении, и при исполнении, и при защите гражданских прав, а также запрещается извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения. В силу состоявшихся изменений произошло нормативное закрепление принципа добросовестности — добросовестность поведения стала правилом.

Следующим нововведением стало то, что в ст. 10 ГК РФ, которая подверглась существенному изменению, теперь устанавлено: добросовестность участников гражданских правоотношений презюмируется во всех случаях. То есть ликвидирована ранее существовавшая условность оценки действий сторон на предмет добросовестности определенными в законе случаями.

Кроме того, следует отметить важность данного положения с той точки зрения, что, поскольку добросовестность действий сторон презюмируется, то при возникновении спора сторона не обязана доказывать свою добросовестность. Бремя доказывания недобросовестности своего оппонента возлагается на другую сторону. Заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав в силу новой редакции ст. 10 ГК РФ определяется как злоупотребление правом, правовым последствием которого является отказ в защите прав или иные меры, предусмотренные законом.

Поправки в закон не сняли неопределенности понятия «добросовестность»

Состоявшиеся в законе изменения в части регулирования вопросов добросовестности со всей очевидностью должны повлечь расширение применения данного основополагающего принципа на практике.

Между тем, на наш взгляд, отсутствие по-прежнему в законе каких-либо критериев добросовестного поведения открывает довольно широкие просторы для судейского усмотрения при толковании данного термина.

Анализ имеющейся на данный момент судебной практики показывает, что в каждом деле добросовестность спорящих сторон оценивалась наряду с целым комплексом других обстоятельств, имевших место в рамках их взаимоотношений.

Таким образом, получается, что каждый состоявшийся судебный акт, в котором была оценена добросовестность сторон, по своей сути, по набору исследованных обстоятельств, как правило, уникален, а следовательно, может не подойти для применения как образец для другой ситуации, в том числе в превентивных целях.

Наличие в законе критериев добросовестности во многом помогло бы сориентироваться как самим участникам гражданских правоотношений, так и судам при разрешении конкретных споров.

К примеру, в качестве такого критерия можно рассматривать осведомленность лица о нарушении прав или охраняемых законом интересов другого субъекта в результате совершения определенных действий (бездействия). Исходя из данного критерия, добросовестными предлагается считать действия (бездействие) лица, если оно при их совершении не знало и не имело разумных оснований предполагать, что их совершение приводит к нарушению прав и охраняемых законом интересов других лиц. В частности, если попробовать применить приведенный критерий к уже состоявшимся судебным актам, то он представляется вполне универсальным.

к сведению

В силу их востребованности на практике внимания также заслуживают положения пока еще проекта изменений ГК РФ, основанные на принципе добросовестности, в частности:

1) предложение по дополнению ст. 166 ГК РФ положением о невозможности признания сделки недействительной в случае недобросовестного поведения лица, ссылающегося на недействительность;

2) признание обманом намеренного умолчания об обстоятельствах, о которых лицо должно было сообщить при той добросовестности, какая от него требовалась по условиям оборота — в качестве основания недействительности сделки;

3) введение новой ст. 434.1, предусматривающей обязанность стороны действовать добросовестно при ведении переговоров, а также приводятся примеры недобросовестного ведения переговоров.

Новая редакция статьи 1 ГК РФ гласит, что при исполнении гражданских обязанностей участники правоотношений должны действовать добросовестностно. Что никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения. Отсюда следует, что законодатель «приравнял» недобросовестное поведение в гражданско-правовых отношениях к незаконному поведению. Но четких указаний законодателя на предмет того, какое поведение является добросовестным, а какое нет, как не было, так и нет.

Для того, чтобы получить представления о добросовестности, следует обратиться к судебной практике, исходя из того, что добросовестным является всякое правовое поведение соответствующее принципу добросовестности как политико-правовой идее, получившей признание со стороны законодателя посредством ее фиксации в законе.

Отсюда возникает необходимость составить свод извлечений (ratio decidendi) из постановлений и определений Конституционного Суда РФ, постановлений пленумов Высшего Арбитражного Суда РФ, обзоров прецедентной судебной практики.

Pacta sunt servanda:

«Обязанность субъектов гражданско-правовых отношений добросовестно выполнять свои договорные обязанности основывается на общеправовом принципе pacta sunt servanda, а также на гарантировании неприкосновенности собственности, свободы экономической деятельности и свободы договора, судебной защиты нарушенных прав (статья 8, часть 1; статья 17, часть 3; статьи 34, 35 и 46 Конституции РФ), она предполагает в целях восстановления нарушенных прав кредиторов возможность взыскания по долгам за счет имущества должников (абзац четвертый пункта 2.1 мотивировочной части). Следовательно, соответствующая обязанность имеет, по существу, конституционно обусловленный характер», - говориться в постановлении КС РФ от 14 мая 2012 № 11-П. В постановлении подчеркивается, таким образом, что принцип добросовестности применяется в одной системе с иными принципами гражданского права (неприкосновенность собственности, свобода договора, судебная защита нарушенных прав) и базируется на них. Принцип добросовестности исполнения гражданско-правовых обязанностей, взятый в системе с принципами неприкосновенности собственности (кредитора), свободы договора и судебной защиты нарушенных прав позволяет обращать взыскание на имущество должников.

Неприкосновенность собственности vs. право на жилище

«Осуществляя соответствующее правовое регулирование с учетом конкретно-исторических условий функционирования российской правовой системы, федеральный законодатель обладает определенной дискрецией в выборе тех или иных мер, направленных на обеспечение добросовестного исполнения гражданами своих гражданско-правовых обязательств и их ответственности, в том числе всем своим имуществом, перед кредиторами.

Четких указаний законодателя на предмет того, какое поведение является добросовестным, а какое нет, как не было, так и нет...

Однако эти меры в рамках реализации судебной защиты имущественных интересов лиц, связанных отношениями «должник - кредитор», не должны нарушать справедливый баланс между ценностями, выраженными в признании и гарантировании права частной собственности и в общеправовом принципе добросовестного исполнения обязательств, с одной стороны, и правом на жилище - с другой», - сказано в постановлении КС РФ от 14 мая 2012 № 11-П. В данном постановлении проводиться мысль о том, что принцип добросовестного исполнения обязательств не может преобладать над иными принципами права, в частности, над принципом признания права на жилище (п. 1 ст. 1 Жилищного кодекса РФ). В свою очередь, иные принципы и права, в том числе право на жилище не должны брать вверх над принципом добросовестного исполнения обязательств. Меры, направленные на обеспечение добросовестного исполнения гражданами своих гражданско-правовых обязательств не должны нарушать справедливый баланс между ценностями, выраженными в признании и гарантировании права частной собственности и в общеправовом принципе добросовестного исполнения обязательств, с одной стороны, и правом на жилище.

Добросовестность и справедливость

«Когда имущественные права на спорную вещь, возникшие на предусмотренных законом основаниях, имеют другие, помимо собственника, лица - владельцы и пользователи вещи, этим лицам также должна быть гарантирована государственная защита их прав. К числу таких имущественных прав относятся и права добросовестных приобретателей. В силу статей 15 (часть 2), 17 (часть 3), 19 (части 1 и 2) и 55 (части 1 и 3) Конституции РФ и исходя из общеправового принципа справедливости защита права собственности и иных вещных прав, а также прав и обязанностей сторон в договоре должна осуществляться на основе соразмерности и пропорциональности, с тем чтобы был обеспечен баланс прав и законных интересов всех участников гражданского оборота - собственников, сторон в договоре, третьих лиц», - утверждается в постановлении КС РФ от 21 апреля 2003 г. № 6-П. Другими словами, суд разъясняет, что защита добросовестности приобретателей основывается на общеправовом принципе справедливости.

«Федеральный законодатель должен предусматривать такие способы и механизмы реализации имущественных прав, которые обеспечивали бы защиту не только собственникам, но и добросовестным приобретателям как участникам гражданского оборота. В противном случае для широкого круга добросовестных приобретателей, проявляющих при заключении сделки добрую волю, разумную осмотрительность и осторожность, будет существовать риск неправомерной утраты имущества, которое может быть истребовано у них в порядке реституции. Подобная незащищенность вступает в противоречие с конституционными принципами свободы экономической деятельности и свободы договоров, дестабилизирует гражданский оборот, подрывает доверие его участников друг к другу, что несовместимо с основами конституционного строя РФ как правового государства», - подчеркивается в постановлении КС РФ от 21 апреля 2003 г. № 6-П. Суд говорит, что приобретатель имущества, при совершении сделок должен проявить добрую волю, разумную осмотрительность и осторожность. В таком случае его поведение при совершении сделки признается соответствующим принципу добросовестности. Защита добросовестных приобретателей, то есть участников гражданского оборота, соответствует конституционным принципам свободы экономической деятельности и свободы договоров, способствует стабильности гражданского оборота и доверию субъектов гражданского права по отношению друг к другу.

Иски о процессуальных издержках

«В системе действующего правового регулирования, в том числе в нормативном единстве со статьей 131 УПК РФ, расходы на оплату услуг представителя не относятся к числу процессуальных издержек, а могут расцениваться как вред, причиненный лицу в результате его необоснованного уголовного преследования по смыслу статьи 15 «Возмещение убытков» ГК РФ. Эти расходы, как следует из изложенной правовой позиции КС РФ, могут быть взысканы на основании и в порядке, предусмотренном статьей 1064 ГК РФ. Ее положения следует трактовать в контексте общих начал гражданского законодательства, к числу которых относится принцип добросовестности: согласно статье 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно (пункт 3); никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (пункт 1).

Обязанность субъектов гражданско-правовых отношений добросовестно выполнять свои договорные обязанности основывается на общеправовом принципе pacta sunt servanda...

Иными словами, истолкование положений статьи 1064 ГК РФ в системе действующего правового регулирования предполагает возможность полного либо частичного возмещения частным обвинителем вреда в зависимости от фактических обстоятельств дела, свидетельствующих о добросовестном заблуждении или же, напротив, о злонамеренности, имевшей место в его действиях, а также с учетом требований разумной достаточности и справедливости», - разъясняется в определении КС РФ от 2 июля 2013 г. № 1057-О. Данным определением подтверждается право взыскивать убытки, причиненные частным обвинением в совершении уголовно-наказуемого деяния, в порядке гражданского судопроизводства. Кроме того, в определении подчеркивается, что нормы гражданского законодательства необходимо применять в согласии с принципами гражданского права, к числу которых относится и принцип добросовестности участников гражданских правоотношений.

Директор и добросовестность

«Не является основанием для отказа в удовлетворении требования о взыскании с директора убытков сам по себе тот факт, что действие директора, повлекшее для юридического лица негативные последствия, в том числе совершение сделки, было одобрено решением коллегиальных органов юридического лица, а равно его учредителей (участников), либо директор действовал во исполнение указаний таких лиц, поскольку директор несет самостоятельную обязанность действовать в интересах юридического лица (пункт 3 статьи 53 ГК РФ)», - зафиксировано в п. 7 постановления Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 г. № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица». Данный пункт разрушает концепцию, согласно которой единоличные исполнительные органы юридического лица (акционерного общества), могут «закрываться» от требований о возмещении убытков, причиненных юридическому лицу, ссылкой на решения коллегиального органа управления (правления, дирекции, совета директоров, наблюдательного совета) либо собраний участников юридического лица. При несогласии с решением, которое может привести к возникновению убытков, директор обязан просить освободить его от исполнения обязанностей единоличного исполнительного органа или согласиться с ним и принять более взвешенное решение, пребывающее в согласии с законом и принципом добросовестности участников гражданского оборота.

Защита добросовестных приобретателей, то есть участников гражданского оборота, соответствует конституционным принципам свободы экономической деятельности и свободы договоров...

«Утверждая сам себе как генеральный директор общества платежные ведомости на выдачу денежных средств, не предусмотренных трудовым договором, получив вознаграждение, не согласованное со своим работодателем - обществом в лице Совета директоров, Глузман И.Я. нарушил установленный законом принцип добросовестности и разумности при осуществлении своих обязанностей, предусмотренный ст. 71 Закона об акционерных обществах, в результате чего причинил обществу убытки, что в совокупности свидетельствует о противоправности и виновности его действий», - сказано в постановлении ФАС Уральского округа от 16 октября 2013 г. № Ф09-9317/13 по делу № А34-6637/2012 по делу о пересмотре судебных актов по иску акционерного общества к о взыскании 14 млн. 867 тыс. 646 руб. 37 коп. убытков причиненных обществу в результате незаконного начисления себе и выплаты не предусмотренных трудовым договором и не согласованных с советом директоров общества надбавок за период с января 2009 года по октябрь 2011 года.

«Оценка действиям ответчицы на предмет их добросовестности и разумности судами не дана, не установлено, предпринимались ли при продаже генеральным директором какие-либо действия для определения его рыночной стоимости, делались ли публичные предложения об их продаже, преследовало ли отчуждение имущества разумную хозяйственную цель, и было ли такое отчуждение необходимо обществу в принципе, в связи с чем, выводы судов о недоказанности причинно-следственной связи между действиями ответчицы и наступившими последствиями, а также вины ответчицы являются преждевременными», - сказано в постановлении ФАС Московского округа от 26 сентября 2013 г. по делу № А40-93261/12, которое предписывает оценивать действия бывшего генерального директора на предмет добросовестности при рассмотрении иска о взыскании убытков, причиненных бывшим директором в период руководства организацией.

Свобода договора + добросовестность не равно Добросовестность + свобода договора

В соответствии со ст. 310 ГК РФ, а также ч. 2 ст. 29 Закона о банках и банковской деятельности № 395-1 процентные ставки по кредитам, а также срок кредитования могут быть изменены банком в одностороннем порядке в случае, если это предусмотрено договором с заемщиком. Однако данные положения не означают, что сторона договора, уведомленная об изменении условий договора и не согласная с такими изменениями, не может доказать, что одностороннее изменение договорных условий нарушает разумный баланс прав и обязанностей сторон договора, противоречит устоявшимся деловым обыкновениям либо иным образом нарушает основополагающие частноправовые принципы разумности и добросовестности», - постановляется в п. 3 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с применением положений Гражданского кодекса Российской Федерации о кредитном договоре (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13 сентября 2011 г. № 147). Сказанное подтверждает тезис о том, что принцип добросовестности есть требование, обращенное к участникам гражданского оборота, в том числе при осуществлении ими индивидуального гражданско-правового регулирования посредством заключения договоров.

Директор несет самостоятельную обязанность действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно...

«Положения кредитного договора … содержат явно обременительные условия для присоединившейся стороны, которые она, исходя из своих разумно понимаемых интересов, не приняла бы при наличии у нее возможности участвовать в определении условий договора. Спорные положения договора не соответствуют принципу добросовестности в коммерческой деятельности, они явно обременительны для заемщика, поэтому существенным образом нарушают баланс интересов сторон кредитного договора, так как предоставляют кредитору возможность в одностороннем порядке изменять согласованные сторонами условия договора, которые являются существенными для договоров такого вида. В договоре не предусмотрена возможность заемщика, несогласного с изменением условий кредитования, без согласия кредитора досрочно возвратить кредит на прежних условиях и тем самым прекратить отношения с банком, напротив, досрочный возврат кредита по инициативе заемщика договором запрещен», - отмечает Президиум ВАС РФ в п. 2 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с применением положений ГК РФ о кредитном договоре (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13 сентября 2011 г. № 147).

Публичный порядок и добросовестность

Публичный порядок основывается на принципах равенства сторон гражданско-правовых отношений, добросовестности их поведения, соразмерности мер гражданско-правовой ответственности последствиям правонарушения с учетом вины», - сказано в Постановлении Президиума ВАС РФ от 23 апреля 2013 № 16497/12. Здесь признано, что правовое поведение участников гражданского оборота, соответствующее принципу добросовестности, является одним из принципов публичного порядка (правопорядка) Российской Федерации, наряду с принципом равенства участников гражданского оборота.

Разумность, равенство, добросовестность

К гражданским правоотношениям, спор по которым рассматривается в рамках конкретного дела, положения Гражданского кодекса РФ должны применяться в их взаимной связи, то есть «в систематическом толковании с учетом общих принципов гражданского права - равенства участников предпринимательских отношений, добросовестного и разумного исполнения ими гражданских обязанностей», - разъясняется в постановлении Президиума ВАС РФ от 28 мая 2013 г. № 16246/12. Другими словами, гражданские законы должны толковаться в согласии с принципом добросовестности участников гражданского оборота в совокупности и в системе с иными принципами.

Добросовестное осуществление прав

«В зависимости от способов нарушений обязательства для их устранения может требоваться как предоставление нарушителю определенного периода времени, так и немедленное прекращение поведения, противоречащего условиям договора и принципу добросовестного осуществления прав. Требование об устранении нарушений обязательства по установлению платы за проезд в пределах тарифа не требует дополнительных материальных и временных затрат со стороны предпринимателя и предполагает немедленное прекращение противоправного поведения», - говорит Президиум ВАС РФ в постановлении от 11 сентября 2012 № 3378/12. Другими словами, условия договора должны интерпретироваться в согласии с принципом добросовестности, а обязательство, возникшее из договора, должно исполняться без нарушения принципа добросовестности.

На арбитражного управляющего возложена самостоятельная обязанность действовать в отношении должника и кредиторов добросовестно и разумно...

«В гражданском обороте лица должны действовать добросовестно (пункт 2 статьи 6, пункт 3 статьи 10 Гражданского кодекса). Все правовые отношения сторон регламентируются в том числе на основании принципов добросовестности, разумности и справедливости. В нарушение принципа добросовестности Минобороны России предоставило обществу плавкран в заведомо непригодном состоянии. Из служебной записки капитана этого плавкрана следует, что министерству было известно об отсутствии систем сбора сточно-фекальных и льяльных вод, навигационного и радиооборудования на плавкране еще до его выхода из порта Севастополь. Однако исполнитель не только не сообщил заказчику о неготовности судна к выходу в нарушение принятой на себя договорной обязанности (подпункт 2.1.2 дого- вора), но и предоставил свидетельство о годности к плаванию», - констатируется в постановлении Президиума ВАС РФ от 21 февраля 2012 г. № 12499/11.

Отказ в судебной защите

В том же постановлении № 3378/12 зафиксировано: «Предоставление судебной защиты субъекту, длительное время совершавшему противоправные действия, которые влекли нарушение прав неопределенного круга лиц - плательщиков завышенных тарифов, и осознававшему противоправный характер своих действий, не соответствует принципам добросовестного ведения деятельности участниками гражданского оборота и баланса публичных и частных интересов». Другими словами, предоставление судебной защиты, то есть признание судом субъективного права или охраняемого законом интереса, истца или ответчика может быть поставлено в зависимость от их добросовестности при осуществлении, установлении, исполнении гражданских прав и обязанностей.

Добросовестность конкурсного управляющего

«На арбитражного управляющего возложена самостоятельная обязанность действовать в отношении должника и кредиторов добросовестно и разумно (п. 4 ст. 20.3 Закона о банкротстве), само по себе то обстоятельство, что действия управляющего были одобрены решением собрания кредиторов, в признании которого недействительным отказано, не может исключать возможность квалификации этих действий как несоответствующих стандартам добросовестности и разумности», - поясняется в постановлении Президиума ВАС РФ от 10 сентября 2013 г. № 14917/11, - арбитражный управляющий ненадлежащим образом выполняла обязанности конкурсного управляющего обществом, осознавала неправомерность своих действий (бездействия), которые шли вразрез с интересами должника и кредиторов, допущенные ею нарушения являются существенными, поэтому она подлежит привлечению к ответственности, предусмотренной п. 1 ст. 20.4 Закона о банкротстве, в виде отстранения от исполнения обязанностей конкурсного управляющего, что в рассматриваемом случае отвечает общеправовому принципу соразмерности меры ответственности характеру допущенного нарушения». Другими словами, одобрение действий арбитражного управляющего комитетом или собранием кредиторов само по себе не является обстоятельством, исключающим недобросовестность и неразумность его действий.

«Действия (бездействие) конкурсного управляющего в части исполнения обязанности по обеспечению сохранности иного залогового имущества (выбор несостоятельного хранителя, отсутствие должного контроля за исполнением таким хранителем обязательств, принятых на себя по договору хранения, отсутствие надлежащей проверки состояния переданного на хранение имущества должника), не соответствуют принципам разумности и добросовестности; о том, что обязанности конкурсного управляющего по обеспечению сохранности имущества должника, являвшегося предметом залога, выполнены ненадлежащим образом, вопреки интересам должника и его кредиторов», - констатировал Федеральный арбитражный суд Восточно-Сибирского округа в постановлении от 5 сентября 2013 г. по делу № А33-2865/2013.

Добросовестность и судебные инсценировки

«Согласно пункту 2 части 3 статьи 239 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации приведение в исполнение решения будет противоречить основополагающим принципам российского права (публичному порядку Российской Федерации), направленным, в том числе, на защиту нарушенных прав и законных интересов лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность (постановление Президиума ВАС от 25 сентября 2008 г. № 13848/08). Публичный порядок Российской Федерации предполагает добросовестность сторон, вступающих в частные отношения, нарушением чего является создание видимости частно-правового спора, в том числе с отнесением его на рассмотрение третейским судом для получения формальных оснований отчуждения недвижимого имущества с целью вывода активов общества одним из его участников», - в постановлении Президиума ВАС РФ от 14 июня 2011 г. № 1884/11 по делу № А41-9221/09 развивается мысль о том, что инсценировка («видимость») частно-правового спора его сторонами, свидетельствует о недобросовестности сторон. Публичный порядок РФ отождествляется с системой принципов российского права.

Исковая давность и добросовестность

«Исходя из принципа разумности и добросовестности истец должен был владеть информацией о финансовом состоянии дел общества, знать о предоставлении займа Шишмаревой Т.Н. еще до декабря 2011 года, отсутствие у истца информации о сделке не свидетельствует о надлежащей реализации последним прав акционера, установленных статьями 67 Гражданского кодекса Российской Федерации и 91 Закона об акционерных обществах », - постановил ФАС Восточно-Сибирского округа, обосновывая решение об отказе в иске в связи с пропуском акционером исковой давности (постановление от 21 октября 2013 г. по делу № А10-5301/2012).

Добросовестность и превышение лимитов

«Требование о признании незаконным бездействия конкурсного управляющего, выразившегося в не обращении в арбитражный суд с ходатайством об увеличении лимита расходования средств на оплату услуг привлеченных лиц, не заявлялось, и суд первой инстанции не имел никаких процессуальных оснований его рассматривать. Доводы заявителя кассационной жалобы об обоснованности завышения лимита расходования средств отклоняются судом кассационной инстанции, поскольку конкурсный управляющий имел реальную возможность обратиться с ходатайством в порядке пункта 6 статьи 20.7 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», однако своим правом не воспользовался, что привело к нарушению принципов разумности и добросовестности», - постановил ФАС Восточно-Сибирского округа, разбирая дело по жалобе на судебные акты по заявлению о признании незаконными действий конкурсного управляющего по необоснованному привлечению лиц, обеспечивающих деятельность конкурсного управляющего в целях обеспечения своей деятельности и необоснованной выплате им вознаграждения в размере, превышающем лимит расходов на данные цели (постановление от 19 сентября 2013 г. по делу № А58-2032/09).

Бремя доказывания

«Исходя из …. презумпции добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений и общего принципа доказывания в арбитражном процессе лицо, от которого требуются разумность или добросовестность при осуществлении права, признается действующим разумно и добросовестно, пока не доказано обратное. Бремя доказывания обратного лежит на лице, утверждающем, что ответчик употребил свое право исключительно во зло другому лицу», - сказано в постановлении ФАС Уральского округа от 18 октября 2013 г. № Ф09-8338/12 по делу № А07-20394/2011. Суд разъясняет, тем самым, участникам гражданских правоотношений связь между гражданско-правовым принципом добросовестности, презумпцией добросовестности и процессуальным бременем доказывания.

Hедобросовестность арендодателя

«Права арендодателя как участника арендных правоотношений соединены с его обязанностями использовать принадлежащие ему права надлежащим образом, поэтому его действия должны совершаться добросовестно и разумно, не допуская создания условий для нарушения принадлежащих ему прав, с последующим обращением за их защитой, и не ставя другого участника правоотношения в неравное и худшее положение, привлекая его к ответственности и создавая ему исходя из сложившихся сложных взаимоотношений дополнительные неблагоприятные последствия», - провозглашает ФАС Московского округа в постановлении от 6 ноября 2013 г. по делу № А40-172721/12-85-1080, желая обосновать решение об отказе в иске арендодателю, который создал арендатору непреодолимые препятствия для бизнеса, удерживает сумму обеспечительного платежа и сумму переплаты по .

Недобросовестность госзаказчика

«Действия истца по предъявлению к поставщику требований о взыскании за недопоставку товара на сумму 202 341,41 руб. неустойки в размере более 17 млн. руб., при утрате интереса к реальной поставке указанной продукции, установленной судами, не свидетельствуют о соблюдении государственным заказчиком, как участником гражданских правоотношений, принципов разумности и добросовестности, а являются, по своей сути, злоупотреблением правом», - утверждает ФАС Московского округа в постановлении от 4 октября 2013 г. по делу № А40-145772/12. Иными словами, тот, кто не желает получить продукцию, не может требовать неустойку за ее недопоставку.

Заключение

Изучение судебных актов, которые были постановлены со ссылкой на принцип добросовестности, позволяет прийти к следующим выводам:

• в основном суды ссылаются на нарушение принципа добросовестности при постановлении решений по корпоративным спорам и спорам, возникающим в при ведении конкурсного производства;
• Федеральный арбитражный суд Московского округа, Федеральный арбитражный суд Уральского округа, Федеральный арбитражный суд Северо-Западного округа вслед за Конституционным Судом РФ и Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ стремятся при постановлении судебных актов по конкретным делам формулировать общие положения (ratio decidendi), на которые они могут опираться при разрешении других дел; в противоположность названным судам Федеральный арбитражный суд Восточно-Сибирского округа избегает провозглашать собственные правовые позиции о содержании принципа добросовестности при постановлении судебных актов по конкретным делам;
• для судов очевидно, что принцип добросовестности является требованием, которое предъявляется к участникам гражданских правоотношений, поведение сторон до передачи дела на рассмотрения суда они предлагают оценивать сквозь призму добросовестности и тогда, когда действия участника гражданского правоотношения, явившиеся поводом для обращения в суд, были совершены до внесения изменений в Гражданский кодекс РФ.
• для судов очевидна связь между принципами добросовестности и другими принципами гражданского права, а также связь принципа добросовестности с гражданско-правовыми и процессуальными презумпциями и предметом доказывания по конкретному делу; суды полагают, что содержание принципа гражданского права, например, свободы договора, следует устанавливать с учетом содержания иных принципов. Принципы «работают» только в системе принципов, каждый из них не может рассматриваться как самодостаточный или превалирующий над другими;
• суды полагают, что правовые принципы, включая принцип добросовестности, являются основой публичного порядка Российской Федерации, или отождествляют сам правопорядок с системой принципов гражданского права.

Юрист на предприятии

С бератором вы с легкостью реорганизуете свою фирму, создадите новую, разрешите любой конфликт с контрагентами и с честью пройдете процедуру любой проверки. Также вы быстро найдете форму любого документа, нужную статью закона, пример из арбитражной практики.