Признание обвиняемым вины является доказательством имеющим. Признание вины как способ защиты

В главе 40 и в тексте ст. 314 УПК РФ говорится о согласии обвиняемого с предъявленным обвинением, а не о признании вины. Выражение «признание обвиняемым вины (признание себя виновным)» не раз используется в УПК (ч. 2 ст. 77, ч. 2 ст. 273 УПК РФ). Большинство обвиняемых, соглашаясь с предъявленным обвинением, рассматривают это согласие, как признание совей вины, не углубляясь в тонкости юридической терминологии.

Но что делать, если обвиняемый, который на вопрос суда ответит: Да, я согласен с предъявленным обвинением, но вину свою не признаю».

Мнение правоведов на этот счет разделились.

Так, считается, что признание вины - важное условия возможности производства в особом порядке. Если вина не будет признана или будет признана частично, судья обязан прекратить производство в рамках главы 40 УПК РФ и назначить судебное разбирательство в общем порядке.

И все же, признание вины и согласия с обвинением - разные действия обвиняемого, имеющие различное значение. Признание своей вины содержит элемент покаяния, стремление примириться с обществом, потерпевшим, характеризует личность обвиняемого и в определенных случаях может служить обстоятельством, смягчающих ответственность.

Так же выделяют юридические аспекты затронутой темы. Признание вины может быть положено в основу обвинения. Признание вины, сделанное на стадии предварительного расследования, запротоколированное в установленном порядке и подтвержденное другими доказательствами, имеет чисто доказательственное значение. При этом обвиняемый, признающий свою вину, может и не заявлять ходатайство о принятии решения в особом порядке. С другой стороны, обвиняемый, отказывающийся давать какие-либо показания на предварительном расследовании и, соответственно не высказывающийся о своей виновности, формально не лишен права заявить ходатайство об особом порядке. Логика очевидна: ознакомившись с материалами следствия, обвиняемый решил, что выгоднее использовать особый порядок и в этом случае он должен согласиться с предъявленным обвинением.

Согласие с предъявленным обвинением - это проявление диспозитивности, использование обвиняемым своих прав, не имеющих какого либо доказательственного значения. Это отказ от процессуального оспаривания предъявленного обвинения без объяснения причин.

Таким образом, признание вины - это действие обвиняемого, направленное на подтверждение факта совершения им данного преступления, а согласие с предъявленным обвинением - это дейтвия обвиняемого, выражающее его согласие на проведения производства в особом порядке, предусмотренном главой 40 УПК РФ.

Признание вины имеет материльно -правовое значение, а согласие с предъявленным обвинением - процессуальное.

Следует признать, что суд, желая оградить себя от каких-либо нежелательных последствий, вряд ли в такой ситуации пойдет на особый порядок, однако формально закон не запрещает ему это сделать.

обратим внимание на следующее. В случае, когда обвиняемому предъявляется обвинение органами предварительного расследования и он соглашается с обвинением, это означает, что он признает себя совершившим определенное преступление. Преступление, как известно из теории уголовного права, имеет свой состав: объект, объективную сторону, субъективную сторону и субъект. Субъективную сторону преступления образует именно вина, формы вины субъекта преступления.

В случае, когда обвиняемый признает себя совершившим определенное преступление, он автоматически признает наличие и всех элементов состава преступления в совершенном им деянии, в том числе и субъективной стороны. Поэтому говорить о том, что обвиняемый может согласиться с обвинением, не признавая своей вины в совершенном преступлении, будет несколько некорректно.

Практика применения ОПСР показывает, что «согласие с обвинением», о котором говорится в гл. 40 УПК РФ, правоприменитель приравнивает к признанию подсудимым вины.

Существующую практику применения особого порядка судебного разбирательства в аспекте необходимости признания обвиняемым вины, следует признать правомерной. Однако представляется целесообразным изменить нормативное регулирование данного института и прямо предусмотреть в УПК РФ необходимость признания обвиняемым вины в совершенном преступном деянии для того, чтобы уголовное дело было рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства.

Как доказательство показания подозреваемого представляют собой сведения, сообщенные им на допросе, проведенном в ходе досудебного производства, в соответствии с требованиями ст. ст. 187 - 190 УПК РФ, определяющими место, время, порядок вызова и общие правила проведения допроса. Ход и результаты проведения допроса должны быть отражены в протоколе допроса (см. комментарий к ст. ст. 187 - 190 УПК РФ).

Закон определяет основания признания лица подозреваемым. Только в установленных УПК РФ случаях лицо может и должно получить соответствующий правовой статус. Допрос подозреваемого производится не позднее 24 часов с момента вынесения постановления о возбуждении уголовного дела или его фактического задержания. Единственное исключение из этого правила - неизвестность места нахождения подозреваемого (ст. 46 УПК РФ).

Сведения, сообщенные подозреваемым на допросе, касаются существа возникших по поводу него подозрений. Для этого перед началом допроса ему разъясняется сущность этих подозрений и права, предоставляемые подозреваемому по закону (ч. 4 ст. 46 УПК РФ).

Согласно п. 2 ч. 4 ст. 46 УПК РФ подозреваемый имеет право отказаться от дачи объяснений и показаний. При этом особенно важно выявить мотивы, которыми он руководствуется, поскольку они могут свидетельствовать о его отношении к подозрению, о нарушениях закона, допущенных следователем, дознавателем или прокурором.

Допрос подозреваемого не может проводиться непрерывно более четырех часов. После часового перерыва, предназначенного для отдыха и приема пищи, допрос может быть продолжен. При этом общая продолжительность допроса в течение дня не должна превышать восьми часов. Аналогичные правила необходимо соблюдать при допросах обвиняемых и любых иных лиц.

Нарушение требований любой из названных статей УПК РФ при производстве допроса подозреваемого влечет за собой признание такого доказательства недопустимым.

Показания обвиняемого

Показания обвиняемого допускаются в качестве доказательств. Законом установлено, что сведения должны быть сообщены обвиняемым на допросе. Он проводится в ходе досудебного производства по делу или в суде в соответствии с требованиями ст. ст. 173, 174, 187 - 190, 275 УПК РФ, которые определяют порядок производства этого следственного действия и правила оформления протокола допроса обвиняемого (см. комментарий к ст. ст. 187 - 190 УПК РФ). Статья 275 УПК РФ определяет порядок допроса подсудимого (см. комментарий к ней). Соблюдение этих статей, а равно и всех тех статей, отсылки к которым в них имеются, - обязательное и безусловное требование, нарушение которого может сделать это доказательство недопустимым. В частности, чтобы показания обвиняемого были признаны доказательством по уголовному делу, необходимо соблюдение требований ст. 47 УПК РФ.

Сведения, сообщаемые обвиняемым на допросе, касаются практически всех элементов предмета доказывания. Никто лучше обвиняемого не знает все обстоятельства совершения преступления. Однако далеко не каждый обвиняемый стремится правдиво рассказать обо всем происшедшем. Чаще всего следователю, дознавателю, прокурору приходится преодолевать стремление обвиняемого скрыть правду. В этих случаях могут применяться различные тактические приемы, в выборе которых следователь не ограничен. Однако запрещается задавать обвиняемому (а также и подозреваемому) наводящие вопросы (ч. 2 ст. 189 УПК РФ), применять действия, унижающие честь и достоинство обвиняемого, создающие опасность для его жизни и здоровья. Обвиняемый (подозреваемый) не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению (ст. 9 УПК РФ).

Использование при допросе обвиняемого вышеперечисленных незаконных приемов допроса влечет признание его показаний недопустимым доказательством. В случае принуждения подозреваемого или обвиняемого к даче показаний должен быть решен вопрос об уголовном преследовании лица, допустившего применение угроз, шантажа или иных незаконных действий, в соответствии с требованиями ст. 302 УК РФ.

Дача обвиняемым показаний - его право, а не обязанность. Никто не может и не должен принуждать обвиняемого к даче показаний. Особенность процессуального положения обвиняемого состоит в том, что он не может быть привлечен к уголовной ответственности за заведомо ложные показания и отказ от дачи показаний. Отказ обвиняемого от дачи показаний нельзя считать доказательством его виновности. Он имеет право отказаться подписывать протокол допроса, что само по себе не делает его показания недопустимым доказательством. Факт отказа обвиняемого от подписания протокола допроса фиксируется по правилам ст. 167 УПК РФ.

В досудебном производстве нередки случаи, когда обвиняемый меняет ранее данные показания. Вновь сообщаемые обвиняемым сведения подлежат фиксации в протоколе допроса по указанным выше правилам. Причины изменения обвиняемым ранее данных показаний должны устанавливаться следователем, дознавателем, прокурором. Для обоснования обвинения могут использоваться сведения, ранее сообщенные обвиняемым, которые он впоследствии изменил, но только в том случае, если они подтверждаются совокупностью иных доказательств, собранных по делу.

Аналогичное правило действует и в отношении признания обвиняемым своей вины.

Признание вины может быть положено в основу обвинения только при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся доказательств, т.е. сведений о месте, времени, способе совершения преступления и об иных элементах предмета доказывания (ч. 1 ст. 73 УПК РФ).

В соответствии со ст. 75 УПК РФ показания подозреваемого, данные им в отсутствие защитника, не подтвержденные в ходе судебного заседания подозреваемым или обвиняемым являются недопустимыми доказательствами.

Способы обхода отказа от показаний

1) Если подозреваемый или обвин-й отказались от адвоката, следователь, чтобы закрепить показания подозрев-го и обвиняемого вправе пригласить на допрос понятых, что УПК РФ не запрещено. Потом понятых можно допросить в суде. Опред-е КС РФ от 06.02.2004 г. № 44-О:нельзя допрашивать следователя о сущности и данных допроса подозреваемого (обвиняемого) в отсутствие адвоката.

2) Отказ подозрев-го (обвин.) от защитника для следователя не обязателен => следователь вправе привлекать адвоката к участ. в следств-х действиях в любой момент. Указ-е положения внесены в УПК РФ в 2003 г.

3) рапорт опер. сотрудника. Использ-ся, когда дальнейш. следств. действия проводятся на основании показаний подозреваемого (обвиняемого) и добыв-ся новые доказательства. (На случай исключения показаний подозреваемого, являющихся источником данных о нахождении доказательств).

Показания обвиняемого - это сведения, сообщенные лицом, привлеченным в качестве обвиняемого, на допросе, проведенном в ходе досудебного производства по уголовному делу или в суде в соответствии с требованиями ст. 173,174, 187-190 и 275 УПК. Показания подсудимого, таким образом, в самостоятельный вид доказательств не выделяются.

Специфика показаний обвиняемого (как и подозреваемого) определяется особенностями субъекта, отвечающего по предъявленному обвинению, т.е. защищающегося от него. Обвиняемым является лицо, в отношении которого вынесено постановление о привлечении его в качестве обвиняемого или вынесен обвинительный акт. Во втором случае показания обвиняемого появляются, как правило, лишь в судебном разбирательстве, поскольку вынесение обвинительного акта означает и появление в деле обвиняемого, и окончание предварительного расследования в форме дознания. Лишь в исключительных случаях, когда к подозреваемому применена мера пресечения - содержание под стражей, а в 10-дневный срок обвинительный акт не составлен, дознаватель может предъявить ему обвинение и допросить в качестве обвиняемого в общем порядке, предусмотренном гл. 23 УПК, после чего производство дознания продолжается в порядке, установленном настоящей главой, либо данная мера пресечения отменяется (ч. 3 ст. 224).

Показания обвиняемого, как и показания подозреваемого, имеют двойственную юридическую природу: они являются и видом доказательств, и средством защиты от предъявленного лицу обвинения. В свое время в теории была высказана мысль о необходимости различать показания обвиняемого как сообщение о фактах и объяснения как средство защиты1. Однако эта идея не была воспринята большинством авторов. Разграничение показаний и объяснений весьма условно, поскольку сообщения обвиняемого о фактах тесно переплетаются с его объяснением этих фактов, а средством защиты являются не только объяснения обвиняемого (включая оценочные суждения), но и сообщения о фактических обстоятельствах дела2. Сообщения обвиняемого о подлежащих доказыванию обстоятельствах и его объяснения (интерпретация) этих обстоятельств - две стороны, две грани одного и того же явления.

Предмет показаний обвиняемого обусловлен содержанием постановления о привлечении его в качестве обвиняемого. Обвиняемый в первую очередь дает показания по поводу предъявленного ему обвинения, поэтому предъявление обвинения всегда предшествует допросу обвиняемого, в том числе и в суде: согласно ст. 273 УПК судебное следствие начинается с изложения государственным обвинителем предъявленного подсудимому обвинения, а по делам частного обвинения - с изложения заявления частным обвинителем. Это не исключает права обвиняемого давать показания обо всех подлежащих доказыванию и имеющих, с его точки зрения, значение для дела обстоятельствах, высказывать свои версии и предположения, оценивать имеющиеся в деле доказательства.

Центральной частью показаний обвиняемого является вопрос о том, признает ли он себя виновным, с которого начинается допрос обвиняемого (ч. 2 ст. 173, ч. 2 ст. 273 УПК). С учетом ответа на этот вопрос показания обвиняемого принято делить на признание вины (подтверждение предъявленного обвинения, согласие с ним) и отрицание вины, т.е. несогласие с предъявленным обвинением. Практика уголовного судопроизводства свидетельствует о недопустимости одностороннего подхода к оценке показаний обвиняемого. Признание обвиняемым вины не является доказательством его виновности, а отрицание вины не свидетельствует о том, что он не виновен, однако ошибки в оценке показаний обвиняемого продолжают иметь место.

Переоценка доказательственного значения этого вида доказательств уходит корнями в далекое инквизиционное прошлое, когда в период господства теории формальных доказательств признание вины рассматривалось как лучшее, совершенное доказательство, "царица доказательств". Под влиянием таких воззрений находились и правоохранительные органы СССР в период массовых репрессий1.

Учитывая довольно распространенные до сих пор ошибки, состоящие в переоценке доказательственного значения признания обвиняемым своей вины, законодатель сформулировал известное правило о том, что признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств (ч. 2 ст. 77 УПК).

При этом само признание вины должно быть получено в условиях, исключающих любые сомнения в его добровольности. Учитывая, что дача показаний для обвиняемого является его правом, а не обязанностью, п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК предусматривает, что при согласии обвиняемого дать показания он должен быть предупрежден, что его показания могут быть использованы в качестве доказательства по уголовному делу, в том числе и при его последующем отказе от этих показаний, за исключением случая, предусмотренного п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК. Гарантией добровольности признания закон считает участие в допросе обвиняемого защитника, поскольку оно означает, что лицо давало показания, будучи знакомым со своими правами, в том числе с правом отказаться от дачи показаний без каких-либо неблагоприятных юридических последствий. Никакие показания обвиняемого, полученные в отсутствие защитника, даже когда обвиняемый отказался от помощи защитника, не могут рассматриваться в качестве допустимого доказательства, если обвиняемый впоследствии откажется их подтвердить. Эта формулировка закона многими практическими работниками встречена с большим неодобрением.

"И показания, данные обвиняемым на досудебной стадии, и отличные от них показания, данные им в суде, не должны иметь для суда заранее установленной силы. Те и другие показания надо оценивать прежде всего по их содержанию, а не с точки зрения того, в каком месте они получены: в кабинете следователя или в зале судебных заседаний", - пишет старший следователь ФСБ России С. А. Новиков1, странным образом не замечая, что дело вовсе не в месте, а в процедуре получения показаний: судебная процедура в отличие от несудебной гарантирует свободу обвиняемого в распоряжении своими правами, включая право на дачу показаний.

В практике распространено стремление к расследованию с наименьшими затратами процессуальных средств, сил и знаний. Самый простой способ раскрытия преступления - получение прямого обвинительного доказательства, т.е. признания обвиняемого в совершении преступления. Ради достижения этой цели органы расследования изобретают различные ухищрения, не останавливаясь порой перед нарушением закона. Одним из наиболее распространенных нарушений в недалеком прошлом был допрос подозреваемого, обвиняемого в отсутствие защитника под предлогом отказа этого лица от юридической помощи. Причем отказ зачастую являлся следствием неосведомленности подозреваемого, обвиняемого о своих правах, т.е. был вынужденным. Теперь такие нарушения исключены, ибо они обессмыслены.

Кроме того, закон дополнительно предусмотрел гарантию самого права подозреваемого, обвиняемого отказаться от дачи показаний. В случае отказа обвиняемого от показаний он может быть повторно допрошен лишь по его просьбе (ч. 4 ст. 173 УПК), чем исключаются повторные допросы в целях заставить обвиняемого признать вину.

Устанавливая эти правила, законодатель последовательно проводит в жизнь постулат, известный и УПК РСФСР: "никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы", в том числе, не имеют заранее установленной силы и показания обвиняемого независимо от того, признает ли он свою вину. Обвиняемый считается невиновным, пока его вина не будет установлена вступившим в законную силу обвинительным приговором суда, обязанность доказывания его вины лежит на обвинителе. Обвинение должно быть обосновано достаточными и достоверными доказательствами, независимо от того, какие показания дает сам обвиняемый. Вводя такие правила, новый закон ставит перед обвинительной властью задачу научиться доказывать обвинение, не прибегая к помощи обвиняемого.

Отказ от придания показаниям обвиняемого особого значения продиктован также возможностью самооговора, под которым понимается ложное признание вины. Самооговор имеет множество причин, обусловленных сложностью человеческой личности и человеческих взаимоотношений. Так, по описанному в разделе о классификации доказательств уголовному делу по обвинению А. и П. в разбойном нападении и умышленном убийстве автору, принимавшему в этом деле участие в качестве государственного обвинителя, пришлось защищать 15-летнего П. от него самого и доказывать, что признание им вины в убийстве является ложным, что он был вовлечен в разбойное нападение неоднократно судимым за аналогичные преступления и признанным особо опасным рецидивистом А. и оговаривает себя ради спасения последнего от смертной казни. В другом деле о групповом изнасиловании и умышленном убийстве несовершеннолетний В. аналогичным путем пытался защитить более взрослого организатора преступления Р., поскольку тот собирался вступить в брак с сестрой В.

Рассматривая показания обвиняемого, необходимо учитывать, что доказательственное значение имеет не сам факт признания или отрицания обвиняемым своей вины, а та конкретная информация об обстоятельствах, имеющих значение для дела, располагать которой может лишь лицо, причастное к его совершению, осведомленное о нем. В то же время причастность к преступлению не означает еще виновного совершения лицом этого преступления.

Отрицание обвиняемым своей вины далеко не всегда свидетельствует лишь о желании избежать уголовной ответственности или смягчить грозящее ему наказание. Обвиняемый может отрицать юридическую оценку своих действий как преступных, однако фактически подтверждать совершение тех действий, которые образуют состав преступления. И наоборот, обвиняемый может признавать себя виновным, хотя совершенные им действия не образуют состава преступления. Увлеченный единственной обвинительной версией следователь зачастую не видит, что она явно противоречит не только показаниям обвиняемого, но и другим имеющимся в деле доказательствам.

Характерным в этом отношении является уголовное дело по обвинению М.

В декабре 2004 г. М. был похищен группой лиц с целью получения выкупа и более трех недель содержался в качестве заложника. В связи с достигнутым соглашением о размере выкупа между братьями М. и представителем похитителей С. М. был освобожден, после чего он обратился в правоохранительные органы с заявлением о привлечении виновных лиц к уголовной ответственности. Следствием была установлена причастность С. к похищению и вымогательству, в связи с чем ему было предъявлено обвинение. 16 марта 2005 г., когда С. после очной ставки с М. подъехал к своему дому, неизвестным лицом на него и водителя его автомашины было совершено покушение с применением огнестрельного оружия, в результате которого С. и водитель получили огнестрельные ранения, причинившие тяжкий вред здоровью. Неоднократно допрошенный уже в качестве потерпевшего С. категорически отрицал предположение о возможной причастности М. к покушению на его жизнь.

В начале августа 2005 г. М. был задержан по подозрению в другом преступлении. В тот же день С. меняет свои показания и утверждает, что узнал в стрелявшем в него человеке М., однако боялся сообщить об этом, пока М. оставался на свободе. Аналогичным образом изменили свои показания и другие свидетели происшествия, проживавшие в доме С. в качестве обслуживающего персонала и являющиеся его дальними родственниками. На основании этих показаний следователь объединил два уголовных дела в одно производство и предъявил М. обвинение не только в событиях, имевших место в августе 2005 г., но и в покушении на убийство С. и его водителя.

При рассмотрении уголовного дела судом показания С. и упомянутых выше свидетелей не нашли своего подтверждения. В суде было установлено бесспорное алиби М. на тот момент, когда произошло покушение на убийство С, и прокурор отказался от обвинения М. в этой части. Важно, однако, отметить, что никаких новых доказательств, подтверждающих непричастность М. к покушению на С, в судебном заседании получено не было. Обвиняемый на одном из самых первых допросов назвал всех лиц, с которыми он находился в момент покушения на убийство С, все они были допрошены и подтвердили алиби М. еще на предварительном следствии. Очевидной была и сомнительность показаний потерпевшего, использовавшихся им для оказания давления на М. в целях изменения им показаний в деле о его похищении.

Расследуя второй эпизод, имевший место в августе 2005 г., следователь также проигнорировал показания обвиняемого М. о том, что он произвел несколько неприцельных выстрелов в сторону неизвестных лиц с целью защиты старшего брата А., находясь в состоянии сильного душевного волнения, вызванного полученной по телефону информацией об избиении брата неизвестными лицами, которые, как он полагал, были причастны к его похищению. Следствие предъявило М. обвинение в умышленном убийстве М-на, совершенном общеопасным способом, а также в покушении на убийство общеопасным способом двух и более лиц - П. и С, которым был причинен вред здоровью средней тяжести. Между тем, собранными по делу доказательствами подтверждалось, что выстрелы, произведенные М., угрозы другим лицам не создавали, желания причинить смерть кому-либо из потерпевших обвиняемый не имел.

Оценив эти доказательства, суд изменил квалификацию действий М. на ч. 1 ст. 105 (убийство без отягчающих обстоятельств) и п. "а" ч. 2 ст. 112 (причинение вреда здоровью средней тяжести). Однако обвинение в покушениях на умышленное убийство четырех лиц, совершенных при отягчающих обстоятельствах, с которым уголовное дело поступило на рассмотрение суда, создавало ошибочное впечатление об обвиняемом как об опасном и жестоком преступнике, что не могло не оказать своего влияния на приговор, вынесенный судом по единственному признанному им доказанным эпизоду.

С учетом сказанного имеет смысл напомнить о том, что ни одно доказательство не имеет для суда ни заранее установленной силы, ни преимуществ перед другими доказательствами. Показания любого лица - обвиняемого, потерпевшего, свидетеля - являются не более, чем одним из доказательств, подлежащим тщательной и всесторонней проверке и оценке в совокупности со всеми другими сведениями, полученными при производстве по уголовному делу.

Показания обвиняемого, подозреваемого, данные при производстве предварительного следствия, могут быть оглашены и исследованы в судебном заседании лишь в строго ограниченных законом случаях. Это возможно, в частности, когда уголовное дело рассматривается в отсутствие подсудимого в соответствии с ч. 3 и 5 ст. 247 УПК. В отсутствие подсудимого суд вправе рассмотреть уголовное дело лишь по ходатайству самого подсудимого по делу о преступлении небольшой и средней тяжести (ч. 4). В исключительных случаях возможно заочное рассмотрение уголовного дела о тяжких и особо тяжких преступлениях, если подсудимый находится за пределами территории РФ и (или) уклоняется от явки в суд, если это лицо не было привлечено к уголовной ответственности на территории иностранного государства. При этом участие защитника является обязательным, а приговор, вынесенный судом заочно, может быть отменен по ходатайству осужденного или его защитника в порядке, предусмотренном гл. 48 УПК. т.е. в порядке надзора. Эта процедура вызывает множество вопросов, ответ на которые позволит дать только практика, если она появится.

Показания подозреваемого, обвиняемого могут быть оглашены в судебном заседании также в случае отказа обвиняемого от дачи показаний в суде, и при обнаружившихся существенных противоречиях между показаниями, данными в судебном заседании и на предварительном следствии. Однако во всех случаях оглашение ранее данных показаний допускается лишь при условии, что показания подсудимого на предварительном следствии были получены с соблюдением всех установленных для его допроса правил.

Следует отметить, что практика подтверждает ранее высказанное утверждение о массовости нарушения изложенных положений закона. Используем для иллюстрации уголовное дело по обвинению Р. и Ж. в умышленном убийстве.

В день задержания Р. был допрошен в качестве свидетеля в отсутствие адвоката об обстоятельствах совершения им и Ж. преступления. При рассмотрении уголовного дела судом Ж. был удален судом из зала судебного заседания до его допроса, хотя заявил о своем желании дать показания. Суд огласил и показания Р., данные им в качестве свидетеля, и показания Ж., данные им на предварительном следствии в качестве подозреваемого и обвиняемого, сослался на них в обвинительном приговоре. Оглашение показаний Р. суд мотивировал тем, что допрос Р. в качестве свидетеля закончен в 18.45, а протокол его задержания составлен в 19.00. Оглашение же показаний не допрошенного в суде Ж. ничем мотивировано не было.

Значение показаний обвиняемого многогранно. Показания обвиняемого являются важнейшим средством защиты от обвинения, используя которое обвиняемый не только опровергает версию обвинения, но и излагает свою интерпретацию события, сообщает о внутренних побуждениях (мотивах) к совершению тех или иных действий. Его показания облегчают установление субъективной стороны состава преступления, выяснение формы вины, содержания и направленности умысла, характера неосторожности.

Обвиняемый вправе выдвигать свою версию события, излагать оценку других доказательств, давать иное объяснение установленным фактам. Поэтому они неоценимы как средство проверки версии обвинения. Отрицание обвиняемым своей вины является стимулом к поиску доказательств, а признание способствует обнаружению других доказательств, изобличению других лиц, раскрытию других преступлений.

Признание вины, выразившееся в явке с повинной, активном способствовании раскрытию преступления, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления и розыску имущества, добытого в результате преступления, является обстоятельством, смягчающим наказание (п. "и" ч. 1 ст. 61 УК).

В ряде случаев закон предусматривает согласие обвиняемого в качестве условия принятия того или иного решения. Например, прекращение уголовного дела по так называемым нереабилитирующим основаниям (истечение давности, примирение с потерпевшим, деятельное раскаяние) невозможно без согласия на то обвиняемого. Рассмотрение уголовного дела в особом, предусмотренном гл. 40 УПК порядке требует согласия обвиняемого с предъявленным ему обвинением. Некоторые авторы склонны рассматривать такое согласие как признание вины1. Несмотря на нечеткость формулировки ст. 317.6 УПК, нет сомнений в том, что и применение особого порядка принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве (гл. 40.1 введена в УПК Федеральным законом от 29.06.2009 № 141-ФЗ), обусловлено признанием вины.

Уголовный кодекс РСФСР, утв. Верховным Советом РСФСР 27.10.1960, придавал правовое значение такому виду показаний обвиняемого, как оговор заведомо невиновного, которое рассматривалось как отягчающее вину обстоятельство. Новым УК такое отягчающее обстоятельство не предусмотрено, очевидно, с учетом того, что обвиняемый не несет уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, а оценить заведомую ложность его показаний можно лишь в приговоре, основанном на анализе всех обстоятельств дела, да и то не всегда. Вспомним описанное в первой главе уголовное дело по обвинению К. и Е. в умышленном убийстве путем удушения потерпевшей с целью сокрытия факта ее изнасилования. Из показания обвиняемого К. следовало, что он видел, как Е., сидя на потерпевшей, сдавливал ее шею руками. По показаниям Е., душил потерпевшую именно К., а он, т.е. Е., лишь имитировал удушение. Показания каждого из обвиняемых, защищающихся от предъявленного им обвинения, могут быть оговором, однако не исключено, что один из них или оба говорят правду. Поэтому обвиняемый не несет уголовной ответственности за несоответствующие действительности показания об обстоятельствах, составляющих предмет предъявленного ему обвинения.

В то же время следует согласиться, что ложные показания обвиняемого по тем фактам, которые не входят в предъявленное ему обвинение, в отношении которых он не подозревается, в том числе и по другому уголовному делу, могут повлечь уголовную ответственность1. Однако вопрос этот не так прост, поскольку обвиняемому может быть не ясно отсутствие связи между обвинением и другими выясняемыми следователем обстоятельствами.

По описанному выше делу Р. и Ж. два других участника события - Т. и П. были допрошены судом в качестве свидетелей, однако и на них распространяется правило о невозможности привлечения к уголовной ответственности за ложные показания: в процессе расследования оба фигурировали в качестве подозреваемых, и в суде Р. продолжал утверждать о том, что именно они совершили то преступление, которое вменено ему в вину.

Отечественная уголовно-правовая наука и практика исходят из того, что вина это психологическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию.

Признавать или не признавать свою вину в преступлении – это исключительно личное дело каждого отдельного человека будь он подозреваемый, обвиняемый или лицом, не обладающим этими статусами.

В такой ситуации, признание вины, это доведение до сведения органов предварительного расследования и суда своего отношения к вменяемому деянию. При этом совершенно не важно, какие мотивы движут лицом, привлекаемым к уголовной ответственности.

Вопрос о признании вины встаёт по каждому уголовному делу. В моей практике не было случаев, чтобы позвонил человек, в отношении которого ещё не возбуждено уголовное дело, и поставил бы вопрос о том, стоит ли ему идти в полицию и признавать свою вину.

Как правило, по большинству уголовных дел вопрос о признании вины сотрудники производящие следствие или дознание, оперативные сотрудники полиции стараются решить до появления в деле адвоката.

Дело в том, что у человека задержанного сразу после события преступления, задержанного внезапно во время совершения действий, которые могут считаться преступными, в ситуации, когда на нем имеются следы преступления, у такого человека практически всегда сужено восприятие действительности. Такой человек в западне, он не может сесть и спокойно подумать, а чем собственно ему грозит сложившаяся ситуация, как себя повести, имеется ли возможность доказать невиновность, у него может даже не возникнуть мысль открыть 2ГИС и связаться с каким-нибудь адвокатом. Даже если задерживаемый ведёт себя агрессивно, сопротивляется сотрудникам полиции, утверждает, что его задерживают незаконно, это вовсе не значит, что в сложившейся для него ситуации он мыслит широко и полностью отдаёт отчёт всем своим действиям.

В такой определённо психотравмирующей ситуации ни один из оперативных работников не скажет: «Ну, ладно, я вижу, вы совсем не можете собраться с мыслями, давайте вы сейчас успокоитесь, обсудите свою позицию с адвокатом, а завтра вечером, с новыми силами, вместе со своим защитником приедете к нам в отделения, и мы вас уже опросим». Такая позиция для оперативного работника была бы провалом, поэтому сотрудниками полиции применяются все возможные и невозможные методы для склонения человека к признанию вины. Ими могут быть применены вполне дозволенные, и даже, в каких-то ситуациях, оправданные с моральной точки зрения, методы психологического воздействия, позволяющие расширить возможность восприятия действительности в сторону принятия и признания своей виновности.

Мной замечено, что в подобных ситуациях позиция признание или не признание вины совершенно не зависит от волевых качеств человека. Волевой, сильный духом человек, может, как полностью признавать вину, так и полностью её отрицать. Все зависит от того, виновен ли он в действительности, смогли ли сотрудники полиции подобрать нужные «психологические ключики» к человеку, от того насколько сужено восприятие действительности человека, от состава вменяемому человеку преступления, от временного удаления событий преступления от момента задержания или опроса.

В ситуации, когда в силу ряда обстоятельств подозреваемый находится не под стражей, признательных показаний не дал и приходит к адвокату обсудить возможность заключения соглашения, этот человек надевает уже такую жёсткую броню защиты, что не раскрывается даже перед своим защитником. Практически всегда работа с такими доверителями начинается с долгой беседы, в которой, путём вопросов, сопоставления с доверителем обстоятельств приходится по крупицам восстанавливать для себя истинное положение дел.

Когда, на мой взгляд, как адвоката, действительно следует признавать вину:

• 1. В случае действительно полного личностного признания подозреваемого (обвиняемого) своей виновности, когда человек не мыслит своего существования без факта искреннего раскаяния в преступлении, сам требует правосудия над собой;
• 2. В ситуации, когда представленные следователем доказательства по всем элементам состава преступления неопровержимо свидетельствуют о наличии именно того преступления, которое вменяется подозреваемому (обвиняемому) и о его виновности в преступлении, то есть, когда полное непризнание вины несёт явно деструктивный характер;
• 3. Если стороны конфликта пришли к мнению о возможности прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон и для этого есть все юридические основания;
• 4. Когда подозреваемый (обвиняемый) не отрицает факта совершения преступления и желает, чтобы уголовное дело в отношении него было прекращено в связи с деятельным раскаянием или рассматривалась в особом порядке, предусмотренном ст.316 УПК РФ.

Между тем, ни Уголовный кодекс, ни уголовно-процессуальный закон не содержат в себе такого понятия как «признание вины», не соотносит «признание вины» с назначением наказания или с какими-либо процессуальными последствиями. Фактически только постановление Пленума Верховного Суда РФ «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» от 22 декабря 2015 г. № 58 указывает на возможность считать признание вины в качестве обстоятельства смягчающего наказание.

Признание вины следует отличать от:

• — согласия с предъявленным обвинением;
• — явки с повинной;
• — активного способствования раскрытию и расследованию преступления.

Само по себе признание вины, хотя и может быть признано обстоятельством смягчающим наказание, но не влечёт последствий предусмотренных ч.1, 5 ст.62 УК РФ, то есть закон не устанавливает для суда каких-то жёстких пределов снижения максимально возможного наказания.

Согласие с предъявленным обвинением и признание вины — понятия близкие по смыслу, но не равные.

Согласие с предъявленным обвинением – это согласие обвиняемого с вменяемыми ему фактическими обстоятельства содеянного, формой вины, мотивами совершения деяния, юридической оценкой содеянного, а также характером и размером вреда, причинённого деянием (Постановление Пленума Верховного Суда РФ в от 05.12.2006 № 60 «О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел»)

Исходя из этих разъяснений, согласиться с предъявленным обвинением можно и не признавая вины, не раскаиваясь, и никоим образом не способствуя раскрытию преступления. Например, обвиняемый прекрасно знает, что виновен в большем преступлении, но, понимая, что лучше получить наказание по более мягкой статье, соглашается с предъявленным обвинением, не способствуя дальнейшему раскрытию преступления.

Активное способствование раскрытию преступления признается обстоятельством смягчающим наказание, когда лицо сообщает о совершенном с его участием преступлении либо о своей роли в преступлении и представляет органам дознания или следствия информацию, имеющую значение для раскрытия и расследования преступления (например, указывает лиц, участвовавших в совершении преступления, сообщает их данные и место нахождения, сведения, подтверждающие их участие в совершении преступления, а также указывает лиц, которые могут дать свидетельские показания, лиц, которые приобрели похищенное имущество; указывает место сокрытия похищенного, место нахождения орудий преступления, иных предметов и документов, которые могут служить средствами обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела) /п.30 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» от 22 декабря 2015 г. № 58 /.

Явка с повинной – это добровольное сообщение лица о совершенном им или с его участием преступлении, сделанное в письменном или устном виде. Такое сообщение может быть заявлено только до официального оформления задержания лица подозреваемого в совершении преступления, и безусловно предполагает в себе признание вины.

Признание фактических обстоятельств дела и признание юридической квалификации действий

Пожалуй, самым важным для защиты аспектом признания вины, это согласие или не согласие лица с юридической оценки содеянного, данной должностным лицом расследовавшим уголовное дело.

Защите важно понимать, что признание, может быть правдивым, а может являться результатом самооговора или заблуждения. В подобных случаях возникают ситуации, когда обвиняемый вину признает полностью, поскольку полагает, что следствием правильно изложены обстоятельства дела, однако не согласен с юридической оценкой содеянного. Допустим, считает, что имеются обстоятельства значительно снижающих общественную опасность деяния, или что, например, убийство происходило не с особой жестокостью, или что не имеется превышение пределов необходимой обороны, или и т.п.

В такой сложной ситуации следует ходатайствовать перед следствием о переквалификации действий обвиняемого, или например, о признание смягчающим обстоятельством противоправное поведение потерпевшего, ставшее причиной совершения преступления. Все это имеет смысл, если избранная позиция в дальнейшем позволит рассмотреть дело в особом порядке.

В ситуации рассмотрения дела в особом порядке, при наличии смягчающего обстоятельства активное способствование раскрытию и расследованию преступлению, суд должен будет назначить наказание в порядке предусмотренной ч.5 ст.65 УК РФ, то есть не более двух третей от двух третей максимального наказания. К примеру, при максимальном наказании в виде лишения свободы сроком на 7 лет, в порядке ч.5 ст.65 УК РФ, максимальное наказание не может превышать 3 лет 6 месяцев лишения свободы.

Как установлено уголовно-процессуальным законодательством, доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в предусмотренном законом порядке устанавливают наличие или отсутствие обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела (ч. 1 ст. 74 УПК).

Эти сведения подлежат оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все вместе в совокупности - с точки зрения достаточности для разрешения уголовного дела (ч. 1 ст. 88 УПК). Правоприменители оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы (ч. ч. 1 - 2 ст. 17 УПК).

Признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств (ч. 2 ст. 77 УПК).

Если лицо добровольно сообщает какие-либо значимые сведения, относящиеся к совершенному преступлению, то не должно быть препятствий для использования полученных сведений в доказывании, независимо от отношения к уголовному преследованию. Обвиняемый заявляет о своей невиновности, отрицает какое-либо участие в преступлении, ссылается на алиби - и в деле появляется относимое и допустимое доказательство, которое нужно тщательно проверить и оценить с точки зрения его достоверности. То же правило действует и в обратной ситуации: если обвиняемый говорит, что именно он совершил преступление, рассказывает, как это произошло, где спрятаны использованные орудия и похищенные вещи и т.п. Новиков С.А. Собственное признание вины - «regina probationum» современного российского уголовного процесса? // Библиотека криминалиста. Научный журнал. - 2015. - № 2 (19). - С. 163.

Таким образом, любые получаемые от обвиняемого или подозреваемого сведения (если они относятся к делу и получены законным способом, без принуждения) должны быть тщательно проверены и оценены, после чего могут, при признании их достоверными, наряду с другими доказательствами ложиться в обоснование того или иного процессуального решения.

Лицо, подвергающееся уголовному преследованию, должно иметь и сейчас в действительности имеет реальную возможность высказаться по поводу возникшего подозрения или предъявленного обвинения. Это важнейшее условие реализации права такого лица на защиту. Однако не следует путать право высказаться по поводу начавшегося преследования с обязанностью давать показания против самого себя. Никто не должен принуждаться к даче самоизобличающих показаний или объяснений (nеmо tеnеtur ассusаrу sу iрsum) Новиков С.А. Я виновен!: Доказательственное значение собственного признания вины в современном уголовном процессе России // Известия вузов. Правоведение. - 2009. - № 1. - С. 142..

Очевидно, что любые используемые в доказывании сведения должны быть облечены в установленную законом форму (ч.2 ст.74 УПК РФ). В полной мере это касается сообщаемых каким-либо лицом сведений о его собственном участии в совершении преступления. Таким образом, признание вины может выступать в различных процессуальных формах.

Рассмотрим несколько ситуаций, встречающихся на практике.

Представим вначале вполне обыденную картину: обвиняемый (подозреваемый) признает собственное участие в совершении преступления в ходе допроса или очной ставки. В этом случае сообщаемые им сведения облекаются в форму показаний. Доказательство ли это? Безусловно, да! Показания обвиняемого и подозреваемого прямо предусмотрены уголовно-процессуальным законом в качестве самостоятельных видов доказательств (п. 1 ч. 2 ст. 74, ст. ст. 76 - 77 УПК).

Предположим теперь, что к следователю обращается некое лицо (уже получившее определенный процессуальный статус или еще нет) с добровольным сообщением о совершенном им преступлении, т.е. с заявлением о явке с повинной (это лицо может озаглавить составленное им сообщение как угодно: «Явка с повинной», «Чистосердечное заявление», «Добровольное сообщение» и т.п.). Более того, такое сообщение может быть сделано не только в письменном, но и в устном виде, и тогда оно подлежит занесению в специально составляемый протокол. Является ли заявление о явке с повинной доказательством? Ответ и здесь должен быть только положительным: да, является! Письменное заявление о явке с повинной, а равно протокол, в котором отражено устное заявление о явке с повинной, отнесены действующим законом к такому виду доказательств, как иные документы (п. 6 ч. 2 ст. 74, ст. ст. 84, 142 УПК РФ) Дибиров М.Г. Система уголовно-правовых привилегий, обусловленных постпреступным поведением виновного // Человек: преступление и наказание. - 2015. - № 1. - С. 114..

Третий пример: лицо задерживается по подозрению в совершении преступления в порядке ст. 92 УПК РФ и делает заявление по существу подозрения, которое подлежит занесению в протокол задержания (скажем, задержанный заявляет о раскаянии в совершенном преступлении и указывает место, где спрятал орудие преступления). Такой протокол с внесенным в него заявлением задержанного является доказательством - с точки зрения процессуальной формы перед нами вновь иной документ (п.6 ч.2 ст.74, ч.ч. 1,2 ст.92 УПК РФ).

Возможные пути появления в уголовном деле сообщенных лицом самоизобличающих сведений не исчерпываются приведенными примерами. Так, лицо может признаться в совершении преступления в ходе гласного опроса, проводимого оперативным работником в рамках осуществления оперативно-розыскной деятельности; затем такие результаты могут быть в установленном порядке представлены следователю. Возбуждению уголовного дела может предшествовать производство по делу об административном правонарушении, а значимые сведения о собственных противоправных действиях могут быть сообщены лицом, в отношении которого велось такое производство, в форме объяснений, полученных в порядке, предусмотренном ст. 26.3 КоАП РФ Звечаровский И.Э., Авсеницкая К.В. Явка с повинной: границы и уголовно-правовое значение // Уголовное право. - 2013. - № 6. - С. 26.. На наш взгляд, и в подобных случаях полученные сведения могут использоваться в доказывании по уголовному делу, а письменные объяснения опрошенных лиц рассматриваются уголовно-процессуальным законом опять же как иные документы (п. 6 ч. 2 ст. 74, ст. 84 УПК РФ).

Самоизобличающие сведения, сообщаемые лицу, в чьем производстве находится уголовное дело, могут быть облечены и в какую-либо другую, но также допустимую процессуальную форму (помимо показаний и иных документов). Например, если в ходе обыска лицо, у которого только что были обнаружены орудия преступления или ранее похищенные вещи, заявляет о своем раскаянии и сообщает, где и при каких обстоятельствах им совершено преступление, то такое заявление отражается в протоколе обыска. В последующем данный протокол со всеми содержащимися в нем сведениями (в том числе заявлением о совершенном хищении) рассматривается как самостоятельное доказательство - протокол следственного действия (в приведенном примере - протокол обыска; п. 5 ч. 2 ст. 74, ст. ст. 83, 166, 182 УПК РФ).

Таким образом, признание вины как доказательство, не меняясь по существу, может выступать в различных процессуальных формах, причем в силу действия принципа свободной оценки доказательств та или иная допустимая процессуальная форма не имеет какого-либо преимущественного значения по отношению к другой. Так, самоизобличающие сведения, изложенные лицом в собственноручном «чистосердечном заявлении», не «сильнее» и не «слабее» по юридической силе аналогичных сведений, сообщенных на допросе и получивших статус показаний. Соответственно, нельзя, исходя из той или иной процессуальной формы, отдавать приоритет определенному источнику доказательств и в ситуациях, когда одно и то же лицо сообщает противоречивые сведения, например, сначала, явившись с повинной, в собственноручном заявлении излагает обстоятельства совершенного преступления, а затем в ходе допроса рисует совсем другую картину произошедшего. Те и другие допустимые сведения должны быть тщательно проверены и оценены в совокупности со всеми собранными по делу доказательствами, после чего и будет сделан вывод об их достоверности.

Также следует отметить, что признание обвиняемого должно быть оценено в совокупности со всеми собранными по делу доказательствами. Независимо от того, признает себя обвиняемый виновным или нет, доказательства по делу должны быть собраны со всей возможной полнотой, всесторонностью и объективностью. Расследование уголовного дела должно приводить к тому, чтобы в случаях действительной виновности обвиняемого обвинение подтверждалось такими убедительными доказательствами, которые с несомненностью устанавливают виновность обвиняемого, как бы он сам ни относился к обвинению.

При наличии соответствующего заявления обвиняемого и при соблюдении ряда других условий суд вправе по уголовным делам о преступлениях, наказание за которые, предусмотренное УК РФ, не превышает 10 лет лишения свободы, постановить приговор без проведения судебного разбирательства в общем порядке. В этом случае судья не проводит в общем порядке исследование и оценку доказательств, собранных по уголовному делу, ограничиваясь исследованием обстоятельств, характеризующих личность подсудимого, а также смягчающих и отягчающих наказание (ч. 5 ст. 316 УПК РФ). Подчеркнем, что закон говорит не о согласии обвиняемого на применение сокращенного порядка постановления приговора, а именно о согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением, т.е. о полном признании им своей вины.

Следовательно, заявление о согласии с предъявленным обвинением, являющееся, по сути, не чем иным, как признанием вины, имеет очень большое значение по названной категории уголовных дел. Оно может повлечь сокращенное судебное разбирательство, не требующее непосредственного исследования судом всей совокупности собранных доказательств, их тщательной проверки и оценки, а также предопределить вынесение обвинительного приговора. Иными словами, заявление о согласии с обвинением может радикально повлиять на весь процесс доказывания.

Итак, заявление обвиняемого о согласии с предъявленным обвинением по уголовным делам, наказание за которые не превышает 10 лет лишения свободы, может очень существенно повлиять на процесс доказывания по делу. Доказательственное значение самоизобличающие заявления приобретают лишь тогда, когда содержат конкретные сведения, относящиеся к совершенному преступлению, а не просто выражают согласие лица с предъявленным обвинением. Поэтому если обвиняемый просил рассмотреть дело в особом порядке, соглашаясь с обвинением, а затем дело по какой-либо причине рассматривается в общем порядке, то на ранее имевшееся согласие с предъявленным обвинением нельзя ссылаться как на доказательство.