Миф о грехопадении

Важное место в Библии занимает миф о грехопадении первых людей, созданных богом,- Адама и Евы. В книге «Бытие» говорится, что, сотворив мир, бог создал также прекрасный Едемский сад - рай. В нем он и поселил Адама и Еву. Он разрешил им питаться самыми прекрасными плодами, освободил их от всех трудностей, сделал их жизнь беспечальной. Только к двум деревьям - к дереву познания и дереву жизни - запретил бог прикасаться людям. Но дьявол, воплотившийся в образ змия, соблазнил Еву отведать плод с дерева познания добра и зла. Ева не только отведала запретный плод, но и дала откусить от него Адаму. Так совершилось первое грехопадение людей, нарушивших по наущению сатаны божественный запрет. Узнав о грехопадении, бог в гневе проклял весь род человеческий. Он обрек всех женщин рожать в муках и отдал их во власть мужчинам. Всех же мужчин он обрек на мучительный труд. «В поте лица твоего будешь есть хлеб» (Бытие, III , 19).

Таково содержание библейского учения о первородном грехе, лежащего в основе иудаизма и христианства. Миф этот занимает центральное место в христианском вероучении. Все страдания людей: войны, болезни, стихийные бедствия и т. д.- являются продолжением божьей мести за первородный грех Адама и Евы. Бог, которого церковники изображают добрым, милосердным и любящим отцом людей, до сих пор с бессмысленной жестокостью карает человечество за то, что Адам и Ева нарушили божий запрет и поддались соолазну богом же созданного змия.

И др.) аллегорическая произвольность привела к тому, что стал отвергаться сам исторический факт падения первых людей, а описание падения было воспринято как «миф, или символическое выражение идеи культурно-исторического прогресса человечества, поднявшегося от низшей ступени полного умственного и нравственного безразличия к способности различать добро от зла, истину от заблуждения» (Покровский А . Грехопадение прародителей // ПБЭ. Т. 4. С. 776), или как «поворотный, критический момент в истории человечества на пути его эволюции от животного к высшему состоянию» (Грехопадение // Мифы народов мира. М., 1987. Т. 1. С. 321). Др. варианты толкования Быт 3 признают исторический характер библейского сказания, однако воспринимают эту историю не в обычном, совр. смысле слова. «Это скорее духовная история... где события глубокой древности переданы языком образов, символов, наглядных картин» (Мень А ., прот . Исагогика: Ветхий Завет. М., 2000. С. 104).

Грехопадение Адама и Евы есть нарушение одной из Божественных заповедей, предписанных первым людям в раю. «И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла,- гласит библейское сказание...- И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла, не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт 2. 9, 16-17). Содержание заповеди бытописатель выражает через образ дерева, характерный для сознания древнего человека. С его помощью, как правило, «воедино сводятся общие бинарные смысловые противопоставления, служащие для описания основных параметров мира» или связи небесного (божественного) и земного (Топоров В . Н . Древо мировое // Мифы народов мира. С. 398-406). Древо жизни, плоды к-рого служили «пищей бессмертия», символизировало единство Бога и человека, благодаря к-рому последний становился причастником вечной жизни. Человеческая природа сама по себе не обладала бессмертием; она могла жить лишь с помощью Божественной благодати, источником к-рой является Бог. В своем существовании она не автономна и может реализовать себя лишь находясь в единстве с Богом и в причастии к Нему. Поэтому символ древа жизни выступает не только в первых главах кн. Бытие. Он находит продолжение в др. древе - «древе крестном», плоды к-рого - Тело и Кровь Иисуса Христа - становятся для христиан новой «пищей бессмертия» и источником вечной жизни.

Наименование др. райского дерева - «древо познания добра и зла» - есть букв. перевод древнеевр. , где (хорошее и плохое, добро и зло) является идиомой, к-рая переводится как «всё» (напр.: «…не могу преступить повеления Господня, чтобы сделать что-либо доброе или худое по своему произволу» (Числ 24. 13); «…господин мой, царь, как Ангел Божий, и может выслушать и доброе и худое» (2 Цар 14. 17); «...всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо» (Еккл 12. 14)). Поэтому 2-е дерево рая есть «древо познания всего», или просто «древо познания». Запрет вкушать его плоды может вызвать недоумение, поскольку все, что сотворил Бог, «хорошо весьма» (Быт 1. 31). Соответственно «хорошим» было и древо познания, плоды к-рого не содержали в себе ничего пагубного для человека. Разрешить это недоумение помогает символическая функция, какую древо выполняло по отношению к человеку. Воспринимать это древо символически имеются достаточные основания, т. к. оно в древности часто выступало как символ познания мироздания. Однако Бог не запрещает познавать окружающий мир. Более того, «рассматривание творений» (Рим 1. 20) стоит в прямой связи с познанием Самого Творца. О каком запрете в таком случае идет речь? Ответить на этот вопрос помогает древнеевр. глагол «познавать» (), нередко имеющий значения «владеть», «уметь», «обладать» (ср.: «Адам познал () Еву, жену свою; и она зачала...» - Быт 4. 1). Заповедь запрещала не познание мира, а самочинное обладание им, достигаемое путем вкушения запретных плодов, что приводило к узурпации человеком власти над миром, независимой от Бога. С помощью заповеди человек должен был включиться в процесс воспитания, к-рое было для него необходимо, ибо он находился лишь в начале пути своего совершенствования. На этом пути послушание Богу как своему Отцу не только служило залогом верности человека Богу, но и являлось непременным условием, при к-ром только и было возможно всестороннее развитие человека, призванного жить не в эгоистической самоизоляции, а в любви, общении и единстве с Богом и с людьми.

Сказание о грехопадении в Быт 3 начинается с описания искушения змея, обращенного к Еве. Большинство отцов и учителей Церкви, комментировавших падение первых людей, утверждают, что в образе змея перед человеком предстал диавол. Нек-рые из них при этом ссылаются на текст Откровения: «И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним» (Откр 12. 9). Относительно самого змея бытописатель отмечает лишь то, что он «был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог» (Быт 3. 1). Что касается языка как средства общения, к-рым, согласно библейскому тексту, змей воспользовался, библейские комментаторы справедливо отмечают, что дар слова может принадлежать только существу разумному, каковым змей быть не мог. Прп. Иоанн Дамаскин обращает внимание на то, что отношения между человеком и животным миром до грехопадения были более живыми, тесными и непринужденными, чем после него. Используя их, змей, по замечанию прп. Иоанна, «как будто разговаривал с ним (т. е. с человеком.- М . И .)» (Ioan . Damasc . De fide orth. II 10).

«И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: «не ешьте ни от какого дерева в раю»?» (Быт 3. 1). Первое обращение диавола к человеку, выраженное в вопросительной форме, показывает, что диавол избирает др. тактику искушения по сравнению с той, какую он использовал, соблазняя ангелов к прямому и открытому восстанию против Бога. Теперь он не призывает к такому восстанию, а пытается ввести человека в обман. Ответ Евы на вопрос диавола свидетельствует, что первым людям было хорошо известно, как они должны пользоваться плодами райских деревьев (Быт 3. 2-3). Вместе с тем содержащееся в этом ответе дополнение - «и не прикасайтесь к ним» (т. е. к плодам древа познания),- к-рое в самой заповеди отсутствует, вызывает подозрение, что в отношениях с Богом первых людей уже наличествовал элемент страха. А «боящийся,- как отмечает ап. Иоанн Богослов,- несовершен в любви» (1 Ин 4. 18). Диавол не стремится рассеять страх Евы, используя его в целях обмана. «И сказал змей жене: нет, не умрете; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (т. е. знающие всё) (Быт 3. 4-5). Внушение диавола направлено к одной цели: убедить прародителей в том, что вкушение от древа познания, плоды к-рого вызовут у них новую и ничем не ограниченную способность обладания, может дать им полную власть над миром, независимую от Бога. Обман удался, и искушение возымело действие. Любовь к Богу меняется у Евы на вожделение к древу. Как зачарованная смотрит она на него и созерцает в нем то, чего раньше не видела. Она увидела, «что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его, и ела; и дала также мужу своему, и он ел» (Быт 3. 6). Далее произошло то, что в ироничной форме диавол предсказывал прародителям: «откроются глаза ваши» (Быт 3. 5). Глаза у них действительно открылись, но всего лишь для того, чтобы увидеть собственную наготу. Если до падения первые люди созерцали красоту своего тела, ибо жили с Богом - источником этой красоты, то, по мысли свт. Андрея Критского, удалившись от Бога (ср.: 1-я песнь Великого канона Андрея Критского), они увидели, насколько слабы и беззащитны они сами по себе. Печать греха сделала природу человека двойственной: не утратив полностью дары Божии, человек отчасти сохранил красоту своего образа и в то же время привнес в свою природу безобразие греха.

Кроме обнаружения собственной наготы прародители ощутили и др. последствия совершенного греха. У них меняется представление о всеведущем Боге, в результате чего, услышав «голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня» они скрылись «между деревьями рая» (Быт 3. 8). По поводу антропоморфизма данного стиха свт. Иоанн Златоуст замечает: «Что говоришь? Бог ходит? Неужели ноги припишешь Ему? Нет, не ходит Бог! Что же значат эти слова? Он хотел возбудить в них такое чувство близости Божией, чтобы повергнуть их в беспокойство, что и было на самом деле» (Ioan . Chrysost . In Gen. 17. 1). Слова Господа, обращенные к Адаму: «Где ты?» (Быт 3. 9), «кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?» (Быт 3. 11) - и к Еве: «Что ты… сделала?» (Быт 3. 13), создавали благоприятную предпосылку для раскаяния. Однако первые люди не воспользовались этой возможностью, чем еще более осложнили свое положение. Ева слагает ответственность на змея (Быт 3. 13), а Адам - на Еву, «которую,- как он нарочито подчеркивает,- Ты мне дал» (Быт 3. 12), тем самым косвенно обвиняя в совершившемся Самого Бога. Прародители, т. о., не воспользовались покаянием, к-рое могло бы предотвратить распространение греха или в какой-то мере уменьшить его последствия. Ответ Господа Бога на нарушение заповеди первыми людьми звучит как приговор, определяющий наказание за совершенный грех (Быт 3. 14-24). Однако таковым он не является, поскольку его содержание лишь отражает те последствия, какие неминуемо возникают при нарушении норм тварного бытия. Совершая любой грех, человек тем самым, по мысли свт. Иоанна Златоуста, наказывает сам себя (Ioan . Chrysost . Ad popul. Antioch. 6. 6).

Божественное определение, вызванное первым грехом, начинается с обращения к змею, посредством к-рого действовал диавол: «...проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей» (Быт 3. 14). Свт. Иоанн Златоуст предвидит вопрос, неизбежно возникающий в этом случае: «Если совет дал диавол, употребив змия в орудие, то за что же это животное подверглось такому наказанию». Это недоумение разрешается сравнением Небесного Отца с отцом, у к-рого убили любимого сына. «Наказывая убийцу своего сына,- пишет свт. Иоанн,- (отец.- М . И .) ломает нож и меч, которыми тот совершил убийство, и разбивает их на мелкие части». «Чадолюбивый Бог», скорбя о падших прародителях, поступает таким же образом и наказывает змия, ставшего «орудием злобы диавола» (Ioan . Chrysost . In Gen. 17. 6). Блж. Августин полагает, что Бог в данном случае обращается не к змею, а к диаволу и проклинает именно его (Aug . De Gen. 36). От участи змея бытописатель переходит к человеку и описывает его буд. судьбу в условиях греховного существования. «Жене сказал (Бог.- М . И .): умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» (Быт 3. 16). Употребленное в этом стихе выражение «умножая умножу», не свойственное рус. языку, буквально передает древнеевр. . Обороты такого рода характерны для библейского иврита. Обычно они используются с целью подчеркнуть или усилить описываемое действие, показать его несомненность или непреложность (ср.: Быт 2. 17). Поэтому «умножая умножу» в Быт 3. 16 может быть понято как указание на особую силу страданий женщины, оказавшейся в мире, лежащем во зле (ср.: 1 Ин 5. 19), и как свидетельство нарушения гармонии человеческой природы, проявляющегося в расстройстве отношений между полами и людьми вообще.

Словами Господа, обращенными к Адаму, библейский текст описывает последствия, к-рые имело грехопадение для окружающей природы и взаимоотношений между ней и человеком. Возымев место в душе Адама, «терния и волчцы» греха распространились и по земле (Быт 3. 18). Земля «проклята» (Быт 3. 17), а это значит, что человек будет вынужден добывать себе хлеб «в поте лица», т. е. усиленно трудиться (Быт 3. 19).

В «кожаных одеждах», в к-рые первые люди были облечены после грехопадения (Быт 3. 21), экзегетическая традиция, идущая от Филона Александрийского (Philo . De sacrificiis Abelis et Caini. 139), усматривает обобщенное представление о последствиях Г. п. «Воспринятое нами от кожи бессловесных,- пишет свт. Григорий , еп. Нисский,- это плотское смешение, зачатие, рождение, нечистота, сосцы, пища, извержение… старость, болезнь, смерть» (Greg . Nyss . Dial. de anima et resurr. // PG. 46. Col. 148). В трактовке этого понятия сщмч. Мефодий , еп. Патарский, более лаконичен: одевая первых людей в «одежды кожаные», Бог облек их «мертвенностью» (Method . Olymp . De resurrect. 20). ««Ризы»,- замечает в этой связи В. Н. Лосский,- это нынешняя наша природа, наше грубое биологическое состояние, столь отличное от прозрачной райской телесности» (Лосский В . Догматическое богословие. С. 247).

Человек прервал связь с источником жизни, поэтому вкушение от древа жизни как символа бессмертия с этого времени становится для него противоестественным: вкушая плоды бессмертия, смертный лишь усиливал бы свое страдание, перенося его в бесконечность (ср.: Быт 3. 22). Смерть должна положить конец такой жизни. Божественное «наказание воспитывает: для человека лучше смерть, то есть отлучение от древа жизни, чем закрепление в вечности его чудовищного положения. Сама его смертность пробудит в нем раскаяние, то есть возможность новой любви. Но сохраняемая таким образом вселенная все же не является истинным миром: порядок, в котором есть место для смерти, остается порядком катастрофическим» (Лосский В . Догматическое богословие. С. 253). Первые люди были изгнаны из рая в надежде на обетование «семени» жены (Быт 3. 15), благодаря к-рому, по мысли блж. Августина, на земле появится новый рай, т. е. Церковь (Aug . De Gen. XI 40).

Последствия греха первых людей

В силу генетического единства человеческого рода последствия Г. п. сказались не только на Адаме и Еве, но и на их потомстве. Поэтому болезненность, тленность и смертность человеческой природы прародителей, оказавшихся в условиях греховного существования, не стали лишь их уделом: их наследуют все люди, независимо от того, праведники они или грешники. «Кто родится чистым от нечистого? - вопрошает прав. Иов и сам отвечает: - Ни один» (Иов 14. 4). В новозаветные времена этот печальный факт подтверждает ап. Павел : «...как одним человеком грех вошел в мир, и грехом - смерть, так и смерть перешла во всех человеков...» (Рим 5. 12).

Грех первых людей и его последствия блж. Августин назвал «первородным грехом» - это породило значительные расхождения в понимании того, что совершили Адам и Ева и что унаследовал от них человеческий род. Одно понимание привело к тому, что всем людям стали приписывать преступление прародителей как личный грех, в к-ром они виновны и за к-рый несут ответственность. Однако такое понимание Г. п. входит в явное противоречие с христ. антропологией , согласно к-рой человеку вменяется в вину лишь то, что он, как личность, совершает свободно и сознательно. Поэтому, хотя грех прародителей и оказывает прямое воздействие на каждого человека, личная ответственность за него ни на кого, кроме самих Адама и Евы, не может быть возложена.

Сторонники этого толкования опираются на слова Рим 5. 12, к-рые ап. Павел заключает: «...потому что в нем все согрешили», понимая их как учение о соучастии всех людей в грехе первозданного Адама. Так понимал этот текст и блж. Августин. Он неоднократно подчеркивал, что в зачаточном состоянии в Адаме находились все люди: «Все мы были в нем одном, когда все были им одним… Мы еще не имели отдельного существования и особой формы, в которой каждый из нас мог бы жить отдельно; но уже была природа семени, от которой нам надлежало произойти» (Aug . De civ. Dei. XIII 14). Грех первого человека есть одновременно и грех всех и каждого «на основании зачатия и происхождения (per jure seminationis atque germinationis)» (Aug . Op. imperf. contr. Jul. I 48). Находясь в «природе семени», все люди, как утверждал блж. Августин, «в Адаме… согрешили тогда, когда все были тем одним человеком на основании вложенной в его природу способности иметь потомство» (Aug . De peccat. merit. et remiss. III 7). Используя выражение прот. Сергия Булгакова, в основных положениях принимавшего учение Гиппонского епископа о Г. п., можно сказать, что для блж. Августина все человеческие ипостаси лишь «разные ипостасные аспекты некоей многоединой ипостаси целокупного Адама» (Булгаков С . Невеста Агнца. П., 1945. С. 202). Ошибка блж. Августина носит антропологический характер: первый человек как ипостась у него принципиально отличается от любого др. человека, в то время как правосл. антропология выделяет Адама среди проч. людей лишь тем, что он был первым среди них и появился на свет не в акте рождения, а в акте творения.

Однако это толкование Рим 5. 12 не является единственно возможным в силу многозначности употребленной здесь конструкции ἐφ᾿ ᾧ, к-рая может быть понята не только как сочетание предлога с относительным местоимением, т. е. «в нем (ἐφή ᾧ) все согрешили», но и как союз, вводящий придаточное причины, т. е. «потому что все согрешили» (ср. употребление ἐφ᾿ ᾧ в 2 Кор 5. 4 и Флп 3. 12). Именно так понимали Рим 5. 12 блж. Феодорит , еп. Кирский (Theodoret . In Rom. II 5. 12), и свт. Фотий К-польский (Phot . Ep. 84).

Признающие ответственность всех людей за грех Адама для обоснования своего мнения обычно используют кроме Рим 5. 12 и др. библейский текст - Втор 5. 9, в к-ром Бог выступает как «Бог ревнитель, за вину отцов наказывающий детей до третьего и четвертого рода, ненавидящих» Его. Однако букв. понимание этого текста входит в противоречие еще с одним текстом Свящ. Писания - 18-й гл. Книги прор. Иезекииля, в к-рой представлены сразу 2 позиции по проблеме ответственности за чужой грех: иудейская, нашедшая отражение в пословице «Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина» (Иез 18. 2), и Самого Бога, обличавшего иудеев за их ошибочное понимание последствий греха. Основные положения этого обличения выражены с предельной ясностью: «...если у кого родился сын, который, видя все грехи отца своего, какие он делает, видит и не делает подобного им… (но.- М . И .) исполняет Мои повеления и поступает по заповедям Моим,- то сей не умрет за беззаконие отца своего; он будет жив. …Вы говорите: «почему же сын не несет вины отца своего?» Потому что сын поступает законно и праведно, все уставы Мои соблюдает и исполняет их; он будет жив. Душа согрешающая, она умрет; сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем и остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается» (Иез 18. 14, 17-20). Следов., текст Втор 5. 9 не несет в себе букв. смысла. Об этом свидетельствует уже тот факт, что в тексте говорится не о всех детях, а лишь о тех, к-рые ненавидят Бога. Кроме того, текст упоминает о роде, из к-рого происходят нечестивые дети, что дает основание усматривать в нем свидетельство не о наказании детей за грехи родителей, а о последствиях родового греха (см. ст. Грех).

Отсутствие правовой ответственности потомков за грехи предков не означает, что каждый человек страдает в силу только своих, т. е. личных, грехов, оставаясь при этом абсолютно свободным от духовно-нравственной ответственности за моральное состояние остальных людей. Человечество - это не механизм, состоящий из отдельных индивидов, духовно не связанных между собой. В широком смысле слова оно может быть названо единой семьей, поскольку произошло от одних прародителей - Адама и Евы, что дает основание именовать его также «родом человеческим»: «От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли» (Деян 17. 26; ср.: Мф 12. 50; 1 Ин 3. 1-2). Характерная для христ. антропологии идея единства рода человеческого имеет и др. основание: люди рождены (произошли) от Адама и в этом смысле все являются его детьми, но в то же время они были возрождены Иисусом Христом (ср.: «...кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь» - Мф 12. 50) и в этом смысле являются «детьми Божиими» (1 Ин 3. 1-2).

Антропологическое единство не ограничивается родовым принципом, лежащим в его основе. Др. и при этом более важным фактором, созидающим человеческое единство, является любовь - главный закон существования тварного мира. Этот закон лежит в основе тварного бытия, потому что Сам Бог, вызвавший мир из небытия, есть Любовь (1 Ин 4. 16). Именно любовь, а не правовая ответственность является главной движущей силой для людей великой веры и особой силы духа в их дерзновении спасти своих собратьев. Такая любовь беспредельна: движимые ею готовы идти до последней черты. «Народ сей… сделал себе золотого бога,- говорит прор. Моисей, умоляя при этом Господа,- прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей...» (Исх 32. 31-32). Аналогичная скорбь не давала покоя и ап. Павлу: «...великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти...» (Рим 9. 2-3). Прор. Моисей и ап. Павел руководствуются не узкоюридическими представлениями о грехе, требующими возмездия, налагаемого на потомков, а дерзновенной любовью к детям Божиим, живущим в едином человеческом организме, в к-ром «страдает ли один член - страдают с ним все члены; славится ли один член - с ним радуются все члены» (1 Кор 12. 26).

В истории христ. Церкви известны случаи, когда отдельные подвижники или даже целые мон-ри в стремлении помочь человеку освободиться от греховного бремени разделяли с ним тяжелую ношу его грехов и несли ее как собственную, умоляя Бога простить грешника и помочь ему встать на путь духовного возрождения. Высочайшая христ. жертвенность, проявляемая при этом, также свидетельствует о том, что проблема греха и борьбы с ним решается в таких случаях не в категориях права, а через проявление сострадательной любви. Греховная ноша, добровольно воспринятая христ. подвижниками, естественно, не делала их виновными пред Богом. Проблема вины вообще отступала на 2-й план, ибо главной целью при этом было не снятие с грешника виновности, а искоренение самого греха. Грех причиняет человеку двойной вред: с одной стороны, он властно подчиняет его себе, делая своим рабом (Ин 8. 34), а с др.- наносит ему тяжелейшую душевную рану. И то и другое может привести к тому, что человек, закосневший во грехе, хотя и желающий вырваться из его оков, практически уже не сможет сделать это самостоятельно. Помочь ему может лишь тот, кто готов положить «душу свою за друзей своих» (Ин 15. 13). Видя душевные страдания грешника, он проявляет к нему, как к своему собрату, сострадательную любовь и оказывает духовную помощь, входя в его бедственное положение, разделяя с ним его боль и дерзновенно молясь Богу о его спасении. По словам схим. Зосимы (Верховского) , «согрешения и преткновения… делаются общими следующим образом: преуспевшие… и утвержденные… в любви, болезнуя, вопиют ко Господу о согрешающем и изнемогающем: Господи, аще его помилуеши, помилуй; аще ли нет, то и меня с ним изгладь из книги жизни. И паки: на нас взыщи, Господи, его падение; брата же немощного помилуй! И того ради прилагают труды к трудам и подвиги к подвигам, всячески… изнуряя себя за погрешности брата, якобы за свои собственные». Любовь иноков мон-ря к немощному духом собрату вызывает у него настолько сильную ответную любовь, что он, как замечает схим. Зосима, готов лишиться собственной жизни, «нежели разлучиться от таковых любодружественных братий» (Старческие советы некоторых отечественных подвижников благочестия XVIII-XIX вв. М., 1913. С. 292-293).

Святоотеческое учение о Г. п.

Проблема греха, являясь составной частью проблемы сотериологии, в святоотеческом наследии занимает центральное место. При этом ее решение, как правило, начинается с обсуждения библейского сказания о Г. п. В контексте этого сказания отцы и учители Церкви размышляют о добре и зле, о жизни и смерти, о природе человека до и после грехопадения, о последствиях греха в окружающем мире и т. п.

Эта проблема привлекала внимание уже первых апологетов Церкви. Так, мч. Иустин Философ вопреки распространенным в его время эллинистическим представлениям о бессмертии души утверждал, что душа «если и живет, то живет не потому, что есть жизнь, а потому, что причастна жизни» (Iust . Martyr . Dial. 6). Как христианин, он исповедовал Бога единственным источником жизни, в причастии которому только и может жить все сущее. Душа в этом отношении не составляет исключения; сама по себе она не является источником жизни, потому что человек обладает ею как даром, полученным от Бога при его сотворении. Мч. Иустин почти ничего не говорил о судьбе души, утратившей единство с Богом. Он лишь утверждал, что такая душа умирает. Мертвая душа, продолжающая тем не менее свое существование, не является объектом его наблюдения.

Лит.: Ястребов М . Учение Аугсбургского исповедания и его Апологии о первородном грехе. К., 1877; Макарий . Православно-догматическое богословие. Т. 1; Сильвестр [Малеванский], еп . Богословие. К., 18983. Т. 3; Кремлевский А . Первородный грех по учению блж. Августина Иппонского. СПб., 1902; Lyonnet S . De peccato originali: Rom 5. 12-21. R., 1960; Dubarle A . M . The Biblical Doctrine of Original Sin. N. Y., 1964; Schoonenberg P . Man and Sin. Notre Dame (Ind.), 1965; Зноско-Боровский М ., прот . Православие, Римо-Католичество, Протестантизм и Сектантство. Н.-Й., 19722. Серг. П., 1992р; Вестминстерское исповедание веры: 1647-1648. М., 1995; Биффи Дж . Я верую: Катехизис Католической Церкви. М., 1996; Кальвин Ж . Наставление в христианской вере. М., 1997. Т. 1. Кн. 1-2; Книга согласия: Вероисповедание и учение Лютеранской Церкви. [М.]; Duncanville, 1998; Эриксон М . Христианское богословие. СПб., 1999; Тышкевич С ., свящ . Католический катехизис. Харбин, 1935; Тиллих П . Систематическая теология. М.; СПб., 2000. Т. 1-2; Христианское вероучение. СПб., 2002.

М. С. Иванов

4. О грехопадении и его последствиях (разговор под дикой яблоней, на поляне в лесу /урочище/ горы Эрцаху). /или чего-то поближе/

ТЕО. Прежде всего, подумаем над тем, почему был сокрыт тот смысл древнего библейского предания, который при нашей расшифровке выглядит вполне прозрачным и понятным современному человеку. Я предполагаю, что это произошло при составлении письменного свода священных текстов во время вавилонского пленения евреев. В то время память об адамитском миссионерстве по всей Земле уже стерлась, а знание об особом, высокоразвитом племени адама могло породить опасные выводы об изначальном превосходстве одного народа над всеми остальными. История показала, к каким страшным последствиям приводит эта соблазнительная идея, когда она «овладевает массами» под влиянием какого-нибудь маньяка вроде Гитлера. Пророческая мудрость помогла избежать раскола в тогдашнем человечестве, но сохранить до подходящего времени важнейший смысл библейских текстов.

КРИ. Вы уверены в том, что сейчас действительно наступило подходящее время, и уже миновала опасность «разжигания национальной розни» при публикации наших интерпретаций? Конечно, хотелось бы на это надеяться, но если вспомнить обо всем, что происходит в разных частях «цивилизованного» мира…

ТЕО. Вполне разделяя эти тревожные сомнения, могу сказать следующее. Во-первых, от нас не зависели «времена и сроки», которые Всевышний счел подходящими для того, чтобы мы вместе пережили на земле Адама Его новое откровение. Во-вторых, при формулировке основных положений нашей книги мы сознавали свою ответственность и стремились не оставлять места для злостных извращений их смысла.

АБХ. Множество противоречивых толкований всегда возникало по поводу библейских текстов, описывающих «грехопадение» Адама и Евы. Познакомим читателя с нашей интерпретацией этого сказания. Слова «для человека не нашлось помощника, подобного ему» (Быт. 2: 20) могут быть переосмыслены так: Адаму «не с кем было собраться», так как на иврите «помощник» звучит как АЙЗАР, а в абхазском АЙЗАРА значит «собраться» (букв. «по одному вместе»). Общим делом мужчины и женщины, «собравшихся вместе», было исполнение завета Всевышнего – «возделывать и хранить» Эдемский сад (Быт. 2: 15), а со временем – управлять и заботиться обо всем тварном мире Земли.

Отметим, что ивритское слово «помощник» созвучно еще и абхазскому АЗАРА – «оседание мутной воды, очищение» (песня АЗАР поется абхазами на поминках, когда как бы очищается вся жизнь усопшего). Слово в масоретском тексте, которое может быть озвучено как АЗАР, встречается при описании того места будущего храма, где происходит очищение священника и ставится преграда всему «нечистому» (Иез. 45: 18-19). Учитывая это, можно считать, что первым шагом Адама и Евы должно было стать очищение жизненной энергии ЭЙД на всей земле.

ТЕО. Согласно нашему сценарию, когда Адам и Ева созрели для выполнения замысла Творца о них, перед силами преисподней возникла реальная угроза окончательно лишиться власти над земной природой. Поэтому РАХАВ / ШЭЙД употребил все доступные ему средства, чтобы подчинить своему влиянию первую пару избранников Божьих. Однако вход в Эдемский сад для духов преисподней был закрыт, и потому они были вынуждены искать помощи у своего извечного противника САТАНА / ЛЮЦИФЕРА, который «был на святой горе Божией, ходил среди огнистых камней» (Иез. 28: 14). По-видимому, этот «помазанный херувим» (он же – «лукавый, диавол») тогда впервые получил у Всевышнего разрешение подвергнуть «искушению» человека, как гораздо позже – испытать благочестивого Иова.

АБХ. Картину «грехопадения» человека на основании библейских текстов можно представить себе так. САТАН вселился в обычную эдемскую змею – возможно, потому, что Адам и Ева привыкли доверять ей в вопросах выбора пищи. Ведь «змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог» (Быт. 3: 1). Этот змей привлек внимание Евы к «дереву посреди рая», плоды которого Бог под угрозой смерти запретил людям есть (или даже касаться дерева). Лукавый клевещет на Всевышнего, изображая его завистливым тираном: «Нет, не умрете; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3: 4-5). Как только Ева поверила змею, ей показалось, что запретное дерево «приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание». И соблазненная женщина «взяла плодов его, и ела; и дала также мужу своему, и он ел» (Быт. 3: 6).

Агадические рассказы пытаются психологически объяснить поведение этих библейских персонажей. По одной версии, змей дотронулся до запретного дерева, чтобы Ева не боялась нарушить запрет, увидев, что с ним ничего не случилось. По другой версии, змей толкнул женщину так, что она сама коснулась дерева и увидела ангела смерти, но сказала себе: если я сейчас умру, Бог создаст Адаму другую жену; уж лучше мы оба отведаем запретного плода и либо вместе умрем, либо вместе останемся живы.

У евреев существует и еще одно предание, которое кажется мне самым правдоподобным: Ева изменила Адаму, отдавшись человеку по имени НАХАШ (ивр. «змей»). Можно предположить, что это был некий маг (колдун, шаман) из племени адама, который принес в эдемский сад прирученную змею и сам говорил с Евой от ее имени (используя хорошо известные приемы чревовещания).

Когда Ева приняла на веру слова змея (точнее, мага Нахаша), не обратившись за советом к мужу, Адам был поставлен перед свершившимся фактом: запретный плод его «помощницей» уже съеден. Возможно, из любви к Еве Адам решил разделить ее участь, которая казалась неизбежной. Это означает, что доверие человека к своему Творцу в этот момент было поколеблено. Ведь Адам мог обратиться к Нему с просьбой пощадить дарованную Им подругу, ставшую для него такой дорогой. Но вместо этого Адам тоже нарушил завет Бога, поев запретных плодов вслед за Евой.

Педагогический смысл этого библейского предания таков: основной грех человека заключается в нарушении его доверия к своему Творцу.

КРИ. Название «древо познания добра и зла» (Быт. 2: 17) – это результат неудачного истолкования греческими переводчиками слов оригинала. Дело в том, что выражение ТОВ ВЕ РАА значит не «добро и зло», а «все на свете», термин ДААТ (ивр. «познать») имеет еще один смысл – «уметь, владеть, обладать», причем в еврейской традиции это слово обычно применяется к брачным отношениям. Между тем, греческий перевод дал повод гностикам и многочисленным их эпигонам (в том числе современным) превозносить нарушение Божественной заповеди как первое проявление свободомыслия и человеческого достоинства. Консервативные толкователи, наоборот, использовали текст библейского сказания для оправдания дремучего невежества, утверждая, что само стремление человека к познанию греховно.

Самую оригинальную интерпретацию событий в Эдеме предложил русский философ Лев Шестов (в книге «Киргегард и экзистенциальная философия», М., 1992). По его словам, в Библии нет и намека на то, что в человеке, каким он вышел из рук Творца, дух был усыплен. Это только змей, «отец всякой лжи», обещал Еве, что, вкусив плодов древа познания добра и зла, люди пробудятся и «будут как боги». А на самом деле свобода невинного человека в Эдеме не знала никаких ограничений, так как он жил перед Богом, а это значит, что для него не было ничего невозможного. И «сон духа», и страх, который парализовал волю человека, пришли в результате его грехопадения. Только после этого человек утратил свободу, поверив, что мир принудительно держится неотвратимыми «законами природы и морали».

Переводя это философское эссе на язык современной культурной антропологии, можно сказать следующее: описанные в Библии отношения человека с Богом в Эдеме соответствуют концепции «первичного монотеизма». Как в раннем детстве жизнь человека полностью зависит от родителей, которые кажутся ему «всемогущими», так и в начале времен человек жаждал приобщиться к Творцу как к источнику своего бытия. Подрастая, ребенок все чаще говорит родителям «я сам», а у архаического человека, научившегося обеспечивать себя самым необходимым для жизни, растет иллюзия независимости от Небесного Отца. Поэтому такими вожделенными становятся для него «плоды древа познания» – устойчивые и надежные причинно-следственные связи. Постепенно Творец удаляется из сферы внимания человека, становился «Богом в отставке» (выражение М. Элиаде). Его почитание заменяется культами Матери-Земли и предков, духов-покровителей мест и стихий; они кажутся ближе и понятнее, чем таинственный, непредсказуемый Творец. И человек стремится стать магом, претендующим на управление «силами добра и зла» в своих интересах.

Приведем цитату на эту тему из книги «Истоки религии» священника Александра Меня:

– В душе древнего человека возникает глухая враждебность к Высшему, перемешанная с завистью и рабским страхом. Он готов, как Прометей, похитить огонь с неба и одновременно ползает в пыли среди своих табу и суеверий. Следы этого «бунта на коленях» есть почти во всех дохристианских религиях. Божество в глазах древних нередко представлялось как враг, соперник и конкурент. В желании овладеть Его силами и поставить их себе на службу заключена самая суть магии, прототипом которой был Первородный грех... В магизме более всего выразилось эгоистическое самоутверждение человека, его воля к власти. Он все более прилеплялся у плотскому, посюстороннему. Поэтому обожествленная природа – Богиня-Мать – легко вытесняла Бога из его сердца. Человек ждал от нее пищи, побед, наслаждений и готов был поклоняться ей и ее детям – богам. Таковы корни натуралистического идолопоклонства. Но отношение человека к природе было двойственным. Он не только молился ей, но и настойчиво требовал. И если его требование оставалось без ответа, он поступал как насильник, он наказывал и истязал своего идола… Начинается долгая война за покорение матери-природы; и после каждой победы сына она будет жестоко мстить ему.

А вот как та же тема представлена у замечательного абхазского писателя Фазиля Искандера (в его романе «Сандро из Чегема»), который создал яркий образ опечаленного Творца, «отправленного в отставку» неблагодарными людьми:

– Творец наш идет себе, улыбаясь рассеянной улыбкой неудачника… Отчасти в его походке сквозит и трогательная человеческая надежда: а вдруг еще что-нибудь успеет, придумает… Но ничего не придумывается, да и не может придуматься, потому что дело сделано, Земля заверчена… Вот почему он уходит к своему холму такой неуверенной, такой интеллигентской походкой, и на всей его фигуре печать самых худших предчувствий (будущих, конечно), стыдливо сбалансированная еще более будущей русской надеждой: авось как-нибудь обойдется…

ТЕО. Некоторые исследователи предполагают, что первоначально в Библии речь шла только об одном «дереве могущества», «дереве обладания всем на свете», образ которого потом раздвоился на «древо жизни» и «древо познания». /НЕ СОВСЕМ ТАК/ Запрет Творца есть плоды, в которых сконцентрирована жизненная энергия ЭЙД, может означать, что юные Адам и Ева, не созрев духовно, не должны были поддаваться своим природным влечениям. В надлежащее время они приняли бы из рук своего Создателя плоды «древа жизни и обладания всем на свете», получив в дар бессмертие и Его благословение: «плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею…» (Быт. 1: 28).

Часто возникает вопрос: почему же Всевышний не оградил своих любимых детей от «сатанинского искушения»? Благочестивый ответ состоит в том, что высшим духовным даром человеку от Бога была свобода выбора. И Адам, и Ева могли поверить не змею (Нахашу), а Творцу, и потому они ответственны за свой греховный поступок. Объясняя смысл «запретного плода» в райском саду (запрет – лат. «интердикт»), православный богослов диакон Андрей Кураев в журнале «Альфа и Омега» (№ 2, 1995) писал:

– Грех – это не нарушение заповеди, а отказ откликнуться на призыв быть чем-то большим, отказ творить всегда новую жизнь… Интердикт Адаму – это свидетельство серьезного отношения Бога к человеку: человек признается собеседником Бога. И это – требование аналогичной серьезности в отношении человека к Богу.

Итак, свобода человека – не каприз индивидуальной воли, но священное бремя, наложенное Творцом на человека.

КРИ. Конечно, это высокая честь. Но не слишком ли строго были наказаны любящим Отцом юные Адам и Ева, не устоявшие перед соблазном «запретного плода», который, как известно, всегда сладок?

АБХ. Чтобы ответить на этот вопрос, попробуем истолковать библейский текст, рисующий яркую картину событий после вкушения нашими прародителями этого плода: «И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания» (Быт. 3: 7). Вероятно, здесь речь идет о реакции Адама и Евы на пробуждение у них сексуальной энергии. Ведь когда Адам услышал голос Господа Бога, ищущего его, то «убоялся, потому что я наг, и скрылся» (Быт. 3: 10). Переживание своей наготы – это еще и чувство беспомощности, беззащитности. В библейском тексте использована игра слов: «думали приобрести мудрость (ивр. ИРУМ ), а увидели, что наги (ивр. ЭЙРУМ ). Значит, человек устыдился своего состояния, так как половое влечение возникло у него в извращенном порядке: не из центра личности, не в согласии с разумом и волей, а как действующее с принудительной силой телесное и эмоциональное возбуждение. Добавить АБХ: вариант предания об Эдеме/

ТЕО. Поддавшись соблазну, Адам и Ева отдали во власть ШЕЙДА один из главных источников жизненной энергии всего человеческого рода. Искаженную структуру своей глубинной психической жизни, постоянный разлад между желаниями «духа» и «плоти» до сих пор способны трезво оценить лишь немногие. Один из них – апостол Павел, который горько сетует: «Знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе… Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех» (Рим. 7: 18-20).

Итак, Бог не обманул человека: нарушив Его запрет, человек вызвал расщепление между нижними и верхними пластами его души, которая уже не могла удержать тело от старения и увядания: смерть вошла внутрь человека. Змей (САТАН устами Нахаша) по-своему тоже не обманул: если бы человек, ставший «разумным животным», поел еще и плодов «древа жизни», он действительно уподобился бы бессмертным «богам» преисподней. Чтобы этого не случилось, Творец изгнал человека из эдемского сада и поставил перед «древом жизни» непреодолимую преграду – «херувима и пламенный меч обращающийся» (Быт. 3: 24); по нашей версии, речь идет об абхазской АНЫХЕ.

АБХ. Наказание, которое понес Адам за свой грех, в библейском тексте описано такими словами Господа: «проклята земля за тебя; со скорбию будешь питаться от нее во все дни жизни твоей. Тернии и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою… Возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься» (Быт. 3: 17-19). Подставив вторые значения некоторых ключевых слов на иврите, мы получили такой текст:

ПРОКЛЯТ ЗА ТЕБЯ АДАМ А, РАЗДРАЖАТЬ БУДЕТ ТЕБЯ ПРЕПЯТСТВИЯМИ ВО ВСЕ ДНИ ЖИЗНИ ТВОЕЙ. БУДЕТ ОТРЕЗАН И РАССЫПАН, РАСТИ И РАСПРОСТРАНЯТЬСЯ БУДЕТ ДЕЛО ШЕЙДА. …СТАНЕШЬ ОПЯТЬ КАК АДАМ А , ОТ КОТОРОГО ТЫ ВЗЯТ, ИБО ТЫ ПРАХ И В ПРАХ ВОЗВРАТИШЬСЯ.

Интерпретируя эти слова, можно предположить, что в результате грехопадения человека власть над энергией ЭЙД райского сада перехватил ШЭЙД / РАХАВ (или его подручные). Отравленная ядом преисподней энергия проникла в землю ЭРЕЦ, что привело к пробуждению у людей племени адама агрессивности и властолюбия, ранее им не свойственных. И Адам с ужасом обнаружил в себе те же качества, хотя ядро его личности, сформированное Божественным воспитанием, позволило ему не потерять способности к покаянию, исцелению души.

КРИ. Вызывает недоумение библейская формулировка наказания Евы за нарушение заповеди. Господь говорит ей: «Умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей…» (Быт. 3: 16). Но разве может быть иначе? Ведь ни в чем не повинные животные, как и женщины всех времен и народов, тоже рождают свое потомство в муках, что предопределено самим их телесным строением. И современная психология (см., например, книги С. Грофа) начинает открывать, какие роковые последствия имеет «родовая травма»: ужасная боль, испытанная младенцем при рождении, вызывает у человека недоверие к жизни, ощущение враждебности мира. В результате он легко поддается «ангелическим» внушениям, что телесная жизнь – сплошное страдание, и человеку лучше всего было бы вообще не появляться на свет. А уж если такое «несчастье» с ним случилось, то он должен искать путь к блаженному растворению своего отдельного Я в нерасчлененном Единстве (по сути – к возвращению в материнскую утробу). Это умонастроение великий психиатр З. Фрейд определил как «волю к смерти» – базовый инстинкт, условно названный им Танатосом (по имени бога смерти античной мифологии). С ним борется Эрос – свойственный всему живому инстинкт самосохранения и продолжения рода, который «переориентирует» неприятие, ненависть к себе на всех других, возбуждая даже в обычном «хорошем человеке» разные формы немотивированной агрессии (хотя и «мотивы», и поводы – всегда под рукой).

Итак, вся эта мрачная картина – следствие условий рождения каждого из нас. Чем можно объяснить столь суровое наказание человечества за прегрешение Евы, если «Бог есть Любовь»?

ТЕО. Возможно, для животных муки рождения необходимы для того, чтобы подготовить их к жестокой борьбе за жизнь. А для духовной жизни человека важен опыт трансформации, прохождения «сквозь бездну» к новому типу бытия. Этот опыт способствует становлению самостоятельности человека, его индивидуальности, что является необходимым предварительным условием становления его как «тринитарной» личности. Последнее понятие (важнейшее по значению) нуждается в подробном обсуждении, которое у нас впереди.

А сейчас вернемся к тексту, посвященному следствиям «грехопадения» человека. Господь говорит Еве, а, значит, и всем ее дочерям: «к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» (Быт. 3: 16). Это можно понять буквально, в духе патриархальной этики: мужчина обязан господствовать над женщиной, управлять ее страстями, а не подчиняться им (что разрушительно для обоих). Призвание мужчины – отвечать перед Богом за женщину как существо более слабое и подверженное разным влияниям.

КРИ. Получается, что Ф.М. Достоевский не прав, утверждая, что «красота спасет мир»? Наоборот, сама красота нуждается в спасении?

ТЕО. Да, онтологически первичным, а потому и спасающим является мужское начало, но оно тоже обречено на гибель, если не утвердится в соборности.

Искусителю Адама и Евы, представшему перед ними в облике «змея», Господь предсказывает такую судьбу: «И вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее: оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту» (Быт. 3: 15). Странные слова о «семени жены» чаще всего толкуют так, что кому-то из прямых потомков Адама и Евы предстоит победить новое воплощение «диавола, древнего змия». В христианской традиции считается, что это обетование относится к Иисусу Христу: отсюда его титулы – Сын Человеческий (букв. «сын Адама»), Новый Адам.

АБХ. Судьбу прародителей после грехопадения можно представить в таком виде. Адам и Ева, для которых Господь сделал «кожаные одежды» (Быт. 3: 21), были изгнаны из райского сада и поселились на территории племени адама. Они были вынуждены с большим трудом (в «поте лица») возделывать землю (Быт. 3: 23), потерявшую свое плодородие – энергию ЭЙД. Здесь Ева родила сначала КАИНА, греховно зачатого еще в райском саду (по легенде – от Нахаша), а затем и АВЕЛЯ, а также дочь (или двух дочерей-близнецов).

По поводу отношений между этими первыми детьми Адама и Евы сложились многочисленные народные предания. Согласно арабской легенде, одну из сестер (более привлекательную) Адам хотел отдать Авелю, но Каин насильно овладел ею; вражда между братьями возникла якобы в результате их соперничества из-за женщины, хорошо знакомого из житейского опыта мужчин.

ТЕО. Мы предлагаем другое истолкование преступления Каина. Оно позволяет понять, до какого безобразия (т.е. поругания образа Божия в себе) способен дойти человек под влиянием своих природных инстинктов.

Обычно считается, что имя КАИН произошло от арамейского или арабского слова «ковать», хотя Каин назван в Библии земледельцем; правда, о потомке Каина ТУВАЛ-КАИНЕ сказано, что он был «ковачем всех орудий из меди и железа» (Быт. 4: 22). Вероятно, уже по следам библейского предания слово «каин» было понято как «ревность, зависть, захват, приобретение». Точно так же имя АВЕЛЬ (от арамейского ХАБЛУ – «сын») принято связывать с однокоренным словом ХЭВЭЛ (ивр. «плач, боль», иногда – «суета»), как будто родители могли дать имя своему сыну уже после его гибели.

АБХ. «Адамитская» этимология тех же имен, как всегда, более содержательна. В абхазском языке формант К служит чем-то вроде определенного артикля (знаком конкретности), АИ означает «младенец, рождаться»; поэтому КАИ(А)Н можно перевести так: «вот дитя от Бога АН». Фактически это расшифровка слов Евы после рождения первенца: «приобрела я человека от Господа» (Быт. 4: 1).

Адамитская форма имени АВЕЛЬ / ХЭВЭЛ реконструируется как ХАЖЭЛА (где ХА – «Хава», АЖЭЛА – абх. «семя»). Значит, имя младшего сына можно перевести как «семя Евы» (в полном соответствии с библейским предсказанием о «семени жены»). Возможно, Адам и Ева получили какой-то знак, оправдывающий такое имя второго сына, – например, новорожденный необычно светился: в имени ХАЖЕЛА формант ЛА отсылает к слову ЛАША (абх. «светлый, сияющий, светящийся» – эпитет священных персонажей абхазской мифологии).

ТЕО. Интересные возможности дает наш метод «перевода» библейского текста для понимания деталей истории о принесении сыновьями Адама разных жертв Богу: «И был Авель пастырь овец; а Каин был земледелец. Спустя несколько времени, Каин принес от плодов земли дар Господу. И Авель также принес от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его; а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло лице его» (Быт. 4: 2-5).

Фраза «Каин был земледелец», с учетом нашего толкования слова «земля» как «адама » (племя), может быть понята так: КАИН ПОРАБОЩАЛ АДАМА . Тогда понятно, почему его жертва оказалась неугодной Богу, – Каин принес в жертву плоды не своего труда, а труда его рабов. А так как слово МИФРИ (ивр. «плоды») созвучно другому – МЕФУРАК (ивр. «разобранный на части, расчлененный»), возможна и другая, более жесткая интерпретация: речь идет о «расчленении» адама – т.е. о первом человеческом жертвоприношении, идею которого Каину мог подсказать ШЭЙД / РАХАВ. Это предположение недостаточно обоснованно текстуально, но кажется нам достаточно логичным: ведь судя по тексту, Авель тоже «расчленил» свою жертву – овец, принеся жертву «от тука их».

Гораздо важнее второй смысл библейских слов об Авеле как о «пастухе овец»: он сам является ОБРЕЧЕННЫМ АГНЦЕМ, что делает его прообразом Исаака (приготовленного в жертву Богу Авраамом) и самого Иисуса Христа, часто именуемого в Новом Завете «жертвенным агнцем Божиим». Почему так важно предпочтение Всевышним одного из жертвоприношений? Речь шла о том, кто из братьев произведет на свет обетованного Спасителя, который «поразит змея в голову». Каин не сомневался в том, что это будет именно он – как старший брат, занятый возделыванием земли. И когда Творец неожиданно принял другое решение, «Каин сильно огорчился, и поникло лице его» (Быт. 4: 5). Подставляя вторые значения ивритских слов в этот текст, мы получили:

ОПУСТОШИЛСЯ КАИН И ПОЛНОТА ЖИЗНЕННЫХ СИЛ (ЭНЕРГИЯ «МА-ЭЙД») ИЗВЕРГЛАСЬ ИЗ НЕГО.

АБХ. Потеря Кином энергии жизни (вероятно, мужской силы) должна была вызвать у него панику, так как это лишало его возможности продолжить свой род. Каин не откликнулся на призыв Господа к покаянию: «у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт. 4: 7).

На основе адамитского языка тот же библейский текст может быть расшифрован иначе, если связать его с преданием о похищении Каином сестры, предназначенной Авелю. Так как братьям она казалась единственной женщиной, способной произвести на свет их потомство, соперничество между ними не было обычной житейской ситуацией. Звучание ивритских слов позволяет восстановить возможное имя этой женщины – ХАЛВАИ (напоминающее имя ее матери – ХАВВА), а также наказ Господа:

ПОХИЩЕННАЯ ХАЛВАИ У ВХОДА ЛЕЖИТ; К ТЕБЕ ВЛЕЧЕНИЕ ЕЕ, ТЫ ЖЕ ВЛАСТВУЙ НАД НЕЙ.

Наше толкование последних слов точно соответствует сказанному Еве: «К мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» (Быт. 3: 16). А весь текст можно понять так, что Халваи уже отдалась Каину, она готова войти в его дом («у входа лежит»), и Всевышний утверждает этот брак, призывая мужа «властвовать» над страстями жены.

КРИ. Хотя такое прочтение делает данный текст более понятным, сама версия о ссоре братьев из-за женщины (пусть даже единственной на свете) выглядит либо уступкой «народному» вкусу, либо вариацией на тему египетского мифа об Осирисе, коварно убитом его братом Сетом. К тому же становится совершенно непонятным, зачем Каину было убивать брата, если Бог согласился на его брак с похищенной сестрой. Но главное мое возражение состоит в том, что традиционное прочтение этого места («у дверей грех лежит…») – содержательнее и глубже, чем Ваше толкование: призыв Бога «властвовать над грехом» относится не только к Каину, но и к каждому человеку, сердце которого открыто для Всевышнего.

ТЕО. Дело в том, что наше толкование отражает первичный, «адамитский» смысл обсуждаемого текста, который сейчас действительно выглядит слишком простым и «житейским». Составители и переводчики Библии сумели превратить это «малое семя» в духовно значительное повествование.

Вернемся к основной сюжетной линии. Когда Каин впал в отчаяние из-за обиды на Творца и потери жизненных сил, духи преисподней смогли воспользоваться этим. Они возбудили в нем готовность на этот раз идти до конца – на то преступление, о котором в Библии сказано: «И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его» (Быт. 4: 8). Если заменить в этом тексте слово «поле» на второй смысл стоящего в оригинале слова ШАДА (ивр. «злой дух Шейд»), мы получим более содержательную версию: Каин завлек брата не просто «в поле», а «к Шейду» – в такое место, где он уже имел опыт магического общения с «духами злобы преисподней».

Пролив братскую кровь, Каин осквернил священную землю АДАН и услышал грозные слова Господа: «Что ты сделал? Голос крови брата твоего вопиет ко мне от земли. И ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей. …Ты будешь изгнанником и скитальцем на земле» (Быт. 4: 10-12); в Септуагинте сказано еще сильнее: «стенающим и дрожащим ты будешь».

Заменив слово «земля» на «адама », мы можем увидеть еще один важный смысл этого текста:

ГОЛОС КРОВИ БРАТА ТВОЕГО ВОПИЕТ КО МНЕ ОТ АДАМ А . И НЫНЕ ПРОКЛЯТ ТЫ ОТ АДАМ А , КОТОРЫЕ ОТВЕРЗЛИ УСТА СВОИ, ОБЕЩАЯ ВОЗМЕЗДИЕ ЗА КРОВЬ БРАТА ТВОЕГО ОТ РУКИ ТВОЕЙ; ВЕЧНЫМ СКИТАЛЬЦЕМ БУДЕШЬ ТЫ НА ЗЕМЛЕ ЭРЕЦ.

Здесь речь идет о страшном потрясении людей из племени адама, когда они узнали об убийстве одного из тех, кто казался им бессмертными богами или, по крайней мере, великими жрецами Всевышнего. Согласно своим традициям, адама считали справедливым отомстить за смерть Авеля убийством Каина («око за око» Ветхого Завета). Тогда становится понятным следующий текст (абсолютно непонятный, если считать семью Адама единственными людьми на земле): «И сказал Каин Господу: наказание мое больше, нежели снести можно. Вот, Ты сгоняешь меня с лица земли, и от лица Твоего я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле; и всякий, кто встретится со мною, убьет меня. …И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его» (Быт. 4: 13-15).

Вопрос о том, почему Господь защитил Каина от мести соплеменников и позволил «каинитскому духу» распространяться по земле, остается загадочным. Он может быть решен только в русле общей богословской проблемы места и роли различных воплощений сил зла в сотворенном Богом мире: РАХАВА и его подручных, САТАНА, искушающего человека, ИУДЫ, КАИНА, а в конце времен – АНТИХРИСТА. Позже мы попытаемся подступиться к этой проблеме, но сначала необходимо разобраться с именами и делами прямых потомков Адама и Каина.

Ягвист знает, что человек пошел на преступление под воздействием враждебных сил. Но кто они, эти силы? Богословского учения о Духе Зла в ту эпоху Израиль еще не знал. Ему были известны демоны других народов, но они были составной частью пантеона , злыми богами, населявшими небо и землю, отравлявшими жизнь человека . Признать их бытие означало для еврейского мудреца сделать огромную уступку язычеству. Только после окончательного утверждения единобожия израильские богословы впервые начинают говорить о Сатане .

Итак, Бытописатель должен был найти соответствующее обличье для враждебного начала, действие которого он ощущал в Эдемской трагедии. В древней Месопотамии существовали мифы о драконах - противниках богов, эпос о Гильгамеше говорил о змее, похитившей у богатыря траву вечной юности. Но решающим для Бытописателя могло явиться то обстоятельство, что Змей выступал обычно как атрибут ненавистного культа плодородия. Змей был фаллическим символом и изображался на многих языческих рельефах и фетишах. Мы видим его в руках чувственных богинь Сирии, Финикии, Крита. В Палестине были найдены змеевидные талисманы и модели храмов со змеями . В Египте Змей тоже играл роль хтонического божества. Змеиный облик имела богиня жатвы Рененут и сам бог земли Геб. Кобры были также символом магической власти и поэтому изображались на тронах и коронах царей . Культ змеи просуществовал до поздних эллинистических времен. В святилищах Змея часто содержали живых рептилий как воплощение божества .

Таким образом, если с одной стороны змея была эмблемой языческого культа, а с другой - внушала невольный страх и отвращение, то следует признать, что Ягвист не мог найти для враждебных сил более подходящей маски, чем маска Змея.

Змей (Нахаш) Ягвиста - это разумное, но коварное существо. Очевидно, он ходил на четырех ногах, т. к. ползанье стало его уделом лишь впоследствии. Изображения таких четвероногих змеев можно видеть на египетских и шумерских рельефах . Но во всяком случае Бытописатель ясно говорит о том, что Нахаш принадлежал к животному миру. Это может вызвать недоумение, т. к. большинство читателей Библии привыкло видеть в нем просто дьявола. Ягвист же говорит о Нахаше как о наиболее «мудром» или «хитром» (арум) существе среди «зверей полевых, которых создал Ягве» (ми кол хайат хасаде, ашер аса Ягве). И тем не менее принадлежность к животному миру не снимает с Нахаша ореола таинственности. Дело в том, что, хотя ягвист и утверждает уникальность человека среди прочих существ, он мог в какой-то степени разделять взгляд своих современников на животных. В ту эпоху животных не рассматривали просто как низшие существа. Они казались обладателями неких тайн, граничащих с миром потусторонним.

На всех алтарях древнего мира мы видим изображения зверей, птиц, рыб, пресмыкающихся. Даже в храме Иерусалимском были помещены изваяния быков. Следовательно, то, что некий древний четвероногий Змей заговорил с Женщиной, могло представляться для того времени вполне естественным. Ибо сам Змей казался сверхъестественным.

Итак, Нахаш соблазняет Еву, нарушив запрет. Их беседа передана с такой неподражаемой живостью, с таким тонким знанием человеческой психологии, что остается на века типичным образом соблазна и падения. Змей заставляет Женщину усомниться в истинности того, что сказал Творец. И она делает выбор, доверяя больше Змею, чем Богу.

То, что люди, согрешив, познали стыд, свидетельствует о какой-то связи между падением и чувственностью. Это опять приводит нас к Змею как символу магического, сексуального культа. То, что проводником искушения стала Женщина, тоже может рассматриваться как намек на этот культ. Магические обряды Сирии были тесно связаны с поклонением богине, которая была воплощением Вожделения, Размножения и Материнства. Таким образом, если мы сопоставим эти звенья: запретный плод. Змей, женщина и стыд, то принуждены будем согласиться с богословом, утверждающим, что «Ягвист описал падение человека в терминах своего времени и своей цивилизации, как нечто идентичное культу плодородия» . Это становится еще очевиднее, если мы обращаемся к первобытным религиям и религиозной истории самого Израиля. Подобно тому, как в доисторическом мире начало язычеству положил культ Богини-Матери, так и в Израиле главным религиозным соблазном были сирийские верования, связанные с женщиной, змеем и изменой своему Богу.

Отныне Эдемский сад закрыт для людей. Херувим и огненный меч охраняют доступ к Древу Жизни. Мы уже знаем, что херувимы были олицетворением бури и статуи их ставились как стражи дворцов и святилищ. Точно так же и «огненный меч» обозначает атмосферный огонь, охраняющий запретные сферы . Эти древневосточные образы должны означать лишь то, что человек был лишен богообщения и вечной жизни.

Нередко представляют дело так, будто грех обрек Человека на труд. На самом деле, как мы видели. Человек еще в Эдеме вел активную созидательную жизнь. Но отпадение от Бога наложило проклятие на землю, и труд из радостного превратился в мучительный и тягостный. Природа вооружается против Человека, и он принужден добывать себе пропитание «в поте лица» до тех пор, пока не «возвратится в землю, из которой был взят».

Некоторые историки любят сравнивать повествование Ягвиста с поэмой об Адапе. Однако между ними почти нет сходства. Полубог Адапа теряет бессмертие в результате путаницы и недоразумения. В поэме нет никакого нравственного смысла. Напротив, библейское сказание утверждает вину и ответственность человека за катастрофу, лишившую его Древа Жизни .

Здесь мы оказываемся перед лицом еще одной загадки Ветхого Завета. Не только Ягвист, но и последующие библейские мудрецы и пророки ничего не говорят о посмертном воздаянии . Они как будто не знают о нем. Утратив вечную Жизнь, даруемую райским древом, человек живет долго, многие столетия, но в конце концов он навсегда уходит во тьму могилы. Правда, личность умершего не исчезает совсем. Она ведет одинокую жизнь в подземной области Шеоле , который аналогичен шумерскому Куру, вавилонской Преисподней и греческому Аиду. Там человек отлучен не только от близких, но и от Бога, он погружен в непроглядный мрак и ведет полусонное существование. Он не мечется, как тени в Аиде, но объят мертвенным покоем .

Вообще Библия настолько мало и глухо говорит о посмертии, что почти невозможно составить ясное представление о нем по книгам Ветхого Завета. Только в последние столетия перед Рождеством Христовым мы видим появление среди иудеев веры в посмертное воздаяние и грядущее воскресение мертвых .

Объяснять этот странный факт влиянием Вавилона возможно, но такого объяснения мало. Тем более что именно после вавилонского плена у евреев впервые появляется учение о бессмертии. Мы видели, каким холодом пессимизма веет от поэзии Двуречья именно в связи с отсутствием веры в бессмертие. С другой стороны, египтяне - соседи Израиля - могли дать учение более утешительное. И, тем не менее, допленная религия Ветхого Завета не знает бессмертия. Это можно объяснить лишь одним: евреи не пережили этого учения в своем религиозном опыте, истина бессмертия не была им открыта в течение долгого времени.

Это явилось величайшим религиозным испытанием, исторгшим из народной души вопль Иова. Но в то же время оно предохранило Израиль от соблазна «потусторонности». То, что посмертие оставалось тайной, не позволяло пророкам злоупотреблять загробным миром, как то случилось с Платоном или Пифагором. Их страстное требование справедливости было укреплено этим неведением в отношении загробного мира. И лишь тогда, когда основные идеи истинной ветхозаветной религии прочно вошли в сознание народа, явилось откровение о вечности. Книга Даниила, Книга Маккавеев, апокалиптические писания, Книга Премудрости возвестили грядущее Воскресение из мертвых и радость праведных в лоне Отца.

В эпоху же появления первой Св. Истории даже духовные вожди народа не видели горизонтов посмертия.

Из "Библиологического словаря"
священника Александра Меня
(Мень закончил работу над текстом к 1985 г.; словарь оп. в трех томах фондом Меня (СПб., 2002))

ГРЕХОПАДЕНИЕ, или ПЕРВОРОДНЫЙ ГРЕХ, событие, к-рое, согласно Библии, отдалило человека от Бога и исказило человеческую природу.

1. Библейские свидетельства. 3-я гл. Кн. Бытия (относимая обычно к яхвистической традиции) описывает Г. как нарушение Божественной воли первыми людьми, к-рые соблазнились словами змея, уверившего их, что, вкусив от запретного Древа, они станут «как боги, знающие добро и зло».
Изобличенные в грехе, люди не раскаялись и были изгнаны из Эдема. Их отдаление от Творца привело к тяжким последствиям: к борьбе против человека сил зла (семени змея; см. ст. Первоевангелие), к нарушению гармонии между людьми, а также между человеком и природой. Лишившись доступа к Древу Жизни, человек утратил способность к бессмертию.

По существу, весь *Пролог Кн. Бытия составляет одно целое с этим сказанием, поскольку рисует картину мятежа человека против воли Сущего и «лавиноподобное увеличение греха» (*Рад). За грехом Адама следует первое братоубийство, к-рое сделало кровную месть регулятором отношений между людьми (Быт 4:1-24). «Развращение человеков» привело к *Потопу, а *вавилонское столпотворение - к разделению людей.

Примечательно, что в др. местах ВЗ почти нет ссылок на события Пролога Кн.Бытия и учение о Г. остается нераскрытым. Как правило, мы встречаемся в ВЗ с общей мыслью о греховности человека (см., напр., 3 Цар 8:46; Пс 50:7). Первые намеки на событие, описанное в Быт 3, содержатся в Сир (25:27) и Прем (2:23-24). 1-я Кн. Еноха (см. ст. Апокрифы) рассматривает Быт 6:1 сл. как Г. ангелов («сынов Божиих»), к-рые совратили людей, научив их *магии. 3-я Кн.Ездры и апокрифич. Апокалипсис Варуха, написанные в 1 в. до н.э., уже определенно связывают плачевное состояние людей с грехом Адама. Из этого можно заключить, что ветхозав. доктрина Г. окончательно сформировалась в *междузаветный период.

Ап. Павел в дальнейшем углубил и развил это учение. Он не только констатирует трагич. противоречивость человека, колеблющегося между добром и злом (Рим 7:15 сл.), но и говорит о Г. Адама как начале всеобщей греховности (Рим 5:12). Адаму, главе ветхого человечества, возжелавшему похитить высшую власть, апостол противопоставляет Иисуса Христа как Второго Адама, умалившего Себя и ставшего Главой нового человечества (Флп 2:7 сл.). Первый Адам открыл в мир дорогу греху и смерти, Второй - даровал человеку вечную жизнь (1 Кор 15:22, 45-49).

Ап. Иоанн указывает, что воля ко злу зародилась в мире духовных существ: «сначала диавол согрешил» (1 Ин 3:8). В Откровении Иоанна диавол, извративший жизнь природы и людей, отождествляется со змеем Быт 3 и драконом. Образ дракона в ВЗ символизирует силы разрушения и хаоса. Он является тварью, к-рая восстала против Творца и к-рая будет побеждена лишь в конце веков (Ис 27:1; ср. Откр 20:2-3).

2. Толкования библ. учения о Г. Экзегеты, интерпретировавшие библ. тексты, связанные с Г., искали ответа на ряд принципиальных вопросов, напр.: является ли сказание Быт 3 описанием действительно совершившегося некогда события или же в Кн.Бытия речь идет только о перманентном состоянии человеч. рода, обозначенном с помощью символов? К какому лит. жанру относится Быт 3? В чем сущность греха Адамова? Что оказало разрушительное воздействие на природу: падение человека или иные факторы? Какова связь между Г. Адама и греховностью всех людей? В святоотеч. письменности и в исследованиях позднейших времен наметились три основные интерпретации Быт 3.

а) Буквальное толкование было разработано гл. обр. *антиохийской школой. Оно предполагает, что Быт 3 рисует событие в том самом виде, как оно происходило на заре существования людей. Эдем был расположен в определ. географич. точке земли (свт. *Иоанн Златоуст, Беседы на Быт, XIII, 3; блж. *Феодорит Киррский, Толкования на Быт, XXVI; *Феодор Мопсуестский, Migne. PG, t.66, k.637). Древо Познания было реальным земным деревом (блж. *Феодорит Киррский, Толкования на Быт, XXVII). Одни экзегеты этого направления считали, что человек был создан бессмертным, а другие, в частн. Феодор Мопсуестский, полагали, что он мог получить бессмертие лишь вкусив от плодов Древа Жизни (что более соответствует букве Писания; см. Быт 3:22). Буквальное толкование принимает и рационалистич. экзегеза, но она видит в Быт 3 род этиологического сказания, призванного объяснить несовершенство человека. Эти комментаторы ставят библ. рассказ в один ряд с др. древними этиологич. *мифами.

б) Аллегорическое толкование существует в двух формах. Сторонники одной теории отрицают событийный характер сказания, видя в нем лишь иносказательное описание извечной греховности человека. Эта т. зр. была намечена у *Филона Александрийского и нашла развитие в новое время (напр., у *Бультмана, *Тиллиха). Сторонники другой теории, не отрицая, что за повествованием Быт 3 стоит некое событие, расшифровывают его образы с помощью аллегорического метода интерпретации, согласно к-рому змей обозначает чувственность, Эдем - блаженство созерцания Бога, Адам - разум, Ева - чувство, Древо Жизни - добро без примеси зла, Древо Познания - добро, смешанное со злом, и т. д. (*Ориген, свт. *Григорий Назианзин, свт. *Григорий Нисский, свт. *Амвросий Медиоланский, блж. *Августин и др.).

в) Историко-символическое толкование близко к аллегорич., но для интерпретации Свящ. Писания использует систему символов, существовавшую на Древнем Востоке. В соответствии с этой трактовкой сама суть сказания Быт 3 отражает некое духовное событие. Говоря о первых главах Кн.Бытия, Булгаков пишет: «Нет никакой необходимости приписывать им исторический характер в том смысле, как он свойствен событиям эмпирической жизни этого мира, ибо ими вовсе не исчерпывается вся полнота и глубина бытия... Сказание III главы Бытия о грехопадении, хотя и есть история, но именно как метаистория, и она есть в таком качестве миф, который больше и значительней в своих обобщенных исторических образах, нежели вся эмпирическая история» («Невеста Агнца»). Образная конкретность сказания о Г. призвана наглядно, «иконоподобно» изобразить сущность трагич. события: отпадение человека от Бога во имя своеволия. Символ змея избран Бытописателем не случайно, а ввиду того, что для ветхозав. Церкви гл. соблазном были языческие культы пола и плодородия, имевшие своей эмблемой змею (*Коппенс).

Символ Древа Познания экзегеты объясняют по-разному. Одни рассматривают вкушение от его плодов как попытку испытать зло на деле (Б. Вышеславцев), другие объясняют этот символ как установление норм этики независимо от Бога (*Лагранж). Поскольку глагол «познать» (см. ст. Знание в Ветхом Завете) имеет в ВЗ смысл «владеть», «уметь», «обладать» (Быт 4:1), а словосочетание «добро и зло» (евр. тов вэ ра) может быть переведено как «все на свете» (ср. Быт 24:50; 31:24, 29), образ Древа Познания иногда истолковывают как символ в л а с т и н а д м и р о м, но такой власти, к-рая утверждает себя независимо от Бога, делает своим источником не Его волю, а волю человека. Именно поэтому змей обещает людям, что они будут «как боги». В таком случае основную тенденцию Г. следует усматривать в первобытной м а г и и и во всем магич. миросозерцании.

3. Грех Адама и грех мира (толкования). Мн. экзегеты *святоотеч. периода видели в библ. образе Адама только конкретного индивидуума, первого среди людей, а передачу греха интерпретировали в плане генетическом (т. е. как наследств. болезнь). Однако у свт. Григория Нисского (Об устроении человека, XVI) и в ряде богослужебных текстов Адам понимается как *корпоративная личность. При таком понимании и образ Божий в Адаме, и грех Адамов следует относить ко всему человеч. роду как к единой духовно-телесной сверхличности, к-рая, по выражению прот. С. Булгакова, «многоипостасна в своих существованиях». Это подтверждается словами свт. Григория Назианзина, писавшего, что «чрез преступное вкушение пал целый Адам» (Песнопения таинственные, VIII), и словами богослужения, говорящими о приходе Христа для спасения Адама. Особого мнения придерживались те, кто вслед за *Пелагием считал, будто Г. есть только личный грех первого человека, а все его потомки грешат лишь по собств. воле.

Слова Быт 3:17 сл. о проклятии земли часто понимались в том смысле, что несовершенство вошло в природу в результате Г. человека. При этом ссылались на ап. Павла, учившего, что Г. повлекло за собой смерть (Рим 5:12). Однако указания самой Библии на змея (диавола, дракона) как на начало зла в творении позволили утверждать д о ч е л о в е ч е с к о е происхождение несовершенства, зла, смерти. Согласно этой т. зр., человек был вовлечен в уже существовавшую сферу зла. «Мир, - пишет *Бердяев, - есть иерархический организм, в котором все части между собой связаны, в котором то, что совершается на вершинах, отражается на низинах... Тьма первоначально сгустилась в высшей точке духовной иерархии, там свобода впервые дала отрицательный ответ на Божий зов, на Божию потребность в любви Своего другого, там творение вступило на путь самоутверждения и самозамкнутости, на путь разрыва и ненависти». Иными словами, Писание позволяет говорить о д в у х грехопадениях: космическом, приведшем к частичному отклонению природы от путей Божьих, и антропологическом, погрузившем человека, Адама, в бездну богопротивления. Обе фазы Г. предполагают своим условием с в о б о д у - как духовных сил, так и духовно-телесного существа, человека. Но и в том и в другом случае искажение благого замысла Творца не было полным и окончательным. Бог осуществляет спасение, искупление мира через Свое Домостроительство, к-рое в Царстве Божьем завершится приобщением твари к Божественному бытию (см. ст.: Сотериология; Эсхатология).

l Б е р д я е в Н., Философия свободного духа, Париж, 1927, т.1; прот.Б у л г а к о в С., Невеста Агнца, Париж, 1945; Б у р г о в А.В., Православно-догматич. учение о первородном грехе, К., 1904; прот.*Б у т к е в и ч Т.И., Зло, его сущность и происхождение, Харьков, 1897; *В в е д е н с к и й Д.И., Учение ВЗ о грехе, Серг. Пос., 1900; *В е л т и с т о в В.Н., Грех, его происхождение, сущность и следствия, М., 1885; В ы ш е с л а в ц е в Б.П., Миф о Г., «Путь», 1932, № 34 ; *Г л а г о л е в С.С., О происхождении и первобытном состоянии рода человеческого, М., 1894; архим.К и п р и а н (Керн), Антропология св. Григория Паламы, Париж, 1950; [К у д р я в ц е в - П л а т о н о в В.Д.], Письмо о Г. прародителей, ПрТСО, ч. 4, 1846; *Л у ч и ц к и й К.И., Суд Божий во Едеме, ХЧ, 1845, ч.3; е г о ж е, Изгнание Адама и Евы из Рая, ХЧ, 1846, ч.3; П о к р о в с к и й А.И., Библ. учение о первобытной религии, Серг. Пос., 1901; СББ,

с.237-51; С в е т л о в Э. [прот.Мень А.В.], История религии, Брюссель, 1981; е г о ж е, Магизм и Единобожие, Брюссель, 1971; Т р у б е ц к о й Е.Н., Смысл жизни, М., 1918; B a u m g a r t n e r Ch., Le P№ch№ originel, P., 1969; D u b a r l e A.M., Le P№ch№ originel dans l’Еcriture, P., 1958 (англ. пер.: Biblical Doctrine of Original Sin, L.-N.Y., 1964); L i g i e r L., P№ch№ d’Adam et p№ch№ du monde, P., 1960; W o j c i e c h o w s k i M., Problemy literacki teologiczne, Rdz. . 6:1-14, «Studia Bibliistyki», 1983, t.3. См. также лит-ру в указ. трудах и в ст.: Антропология; Богословие; Пятикнижие.